Повесть о молодых супругах. Евгений Шварц

как налаживается ее жизнь.

      Шурочка (убежденно). Хорошо налаживается. Поверьте мне, у Маруси характер не такой огненный, как у меня.

      Ольга Ивановна. Или, попросту сказать, не такой нетерпеливый.

      Шурочка. Ольга Ивановна! Это под мышкой можно температуру измерить, а в душе не измерите! Такой или сякой, но у меня характер неудержимый, а Маруся добрая. Это первое. А второе – Сережа не из тех мужчин, что женятся. Верно, верно! Не смотрите на меня, как будто я несу сама не знаю что. Я знаю, что говорю! Уж если такой мужчина, как Сережа, женился – значит, полюбил. Отказался от вольной воли – значит, любит. Если самостоятельный мужчина женился – значит, твердо. Он уже всякого повидал, его обратно на волю не потянет. А за такими тихими, как мой Миша, только присматривай! Да что это мы все о мужчинах да о мужчинах, как маленькие, Ольга Ивановна! Что бы мне почитать о семейной жизни?

      Ольга Ивановна. Поговорим. Только не сейчас. Мне нужно в роно.

      Шурочка. Ох! А у меня там Майечка бедная одна в квартире! Простите, если что наговорила лишнего. До свидания, Маруся, до свидания, родная. До сих пор не могу нарадоваться, что такая соседка у меня завелась. До свидания, Ольга Ивановна, простите, если не так! (Убегает.)

      Ольга Ивановна. Ну вот, Илютина… То есть Мария Николаевна. Тебя уже полюбили тут.

      Маруся. Эта Шурочка – открытая душа.

      Ольга Ивановна. Я рада, что побывала. Издали многое чудилось, особенно в сумерки, после уроков, или ночью, когда не спится, а в голову лезут одни печальные мысли, как будто веселые уснули вместе со всеми добрыми людьми. А пришла – и ничего. Живем. (Целует Марусю.) До свидания. Все. Теперь я буду у вас бывать.

      Маруся. Непременно! Ольга Ивановна, как можно чаще. Я с вами – умнее.

      Выходят. Стук запираемой двери, и Маруся возвращается. Улыбаясь, подходит к куклам.

      Вот, дети, какая я стала. Ольгу Ивановну побеспокоила. И зачем? Только для того, чтобы поговорить. И поговорила! Вот что удивительно. Все посмела сказать, до Сережиного прихода. Сережа. Слышите, дети? Сережа уже едет домой. Сидит в трамвае, смотрит в окно и думает: скорей, скорей. А я его жду. И все ушли. Первый вечер наш, полностью. Он обещал освободиться. А что он сказал, то и сделает, – вон он какой у меня, дети. И никого у нас нет.

      Звонок.

      Сглазила.

      Выбегает из комнаты и возвращается с Никанором Никаноровиче. и Леней. Никанору Никаноровичу лет под шестьдесят, но ни в фигуре, ни во всей повадке нет еще признаков старости. Он в отличном пальто, в руках шляпа. Леня стройный, очень мягкий в движениях, с мягким голосом, человек лет тридцати.

      Леня. Простите, Маруся.

      Никанор Никанорович. Мария Николаевна.

      Леня. Простите, что врываемся так внезапно, словно пришли счетчик проверить или телеграмму принесли. Мы, Маруся…

      Никанор Никанорович. Мария Николаевна, вам говорят!

      Леня. Мы к вам на одну минутку.

      Никанор