Войка. Валерий Рыженко

теллектуальной издательской системе Ridero

      ВОЙКА

      Не выходит у меня из головы случай с Войкой, хотя уже и прошло более полувека. Не могу его забыть, не только потому, что он был самым моим лучшим другом в детстве, но ещё и потому, что тогда я впервые задумался, какой хрупкой бывает жизнь человека. Как может она внезапно оборваться даже от невидимой мелочи, или всё, что случается, случается по неизбежности, перед которой бессильны все наши усилия.

      Вспоминается Герберт Уэллс: «Мне кажется, что всё должно найти своё утешение и надежду в этих вечных всеобъемлющих законах мироздания, а никак не в обыкновенных житейских горестях и прегрешениях».

      Шагает жизнь вольно, размашисто, радостно, с удалью, лихостью и беззаботно мчится к будущему. Неиссякаемые мечты, желания…

      Такие чувства появляются не сразу, а постепенно, с возрастом. Встречаются и горечи, и неудачи, но что они по сравнению с молодостью и силой, которые так и хлещут через край.

      Не всех ласкают и оберегают с начала жизни. И тогда другие мысли завладевают душой: жестокие, непокорные или исковерканные, боязливые, от которых грубеет, черствеет и коснеет душа, но и в таком человеке живёт неиссякаемая вера: жизнь никогда не схлопнется, вот, вот протяну руку и зажму своё счастье в кулак.

      Отца Войки в посёлке звали Волох. Неимоверного роста, увесистый мужик, с огромной головой, кудлатый, чёрным волосом, чёрными горящими глазами из-под залохматившихся бровей. Ходил широко, твёрдо, словно вбивал ноги в землю, не здороваясь, не откликаясь на приветствия, загруженный своими мыслями, которые никогда и никому из посельчан не высказывал.

      Колдун. Тёмный человек. Что только не цепляли на него, потому что замкнутый, скрытный человек всегда вызывает подозрения.

      Бабы его сторонились, говоря, что, если с ним поругаться, не угодишь его слову, то он порчу на коров может навести – напустит гадюк и научит их из доек молоко высасывать.

      Мужикам не до бабьих разговоров о Волохе было. Война крепко подрубила их. Кому руку отсекла, кому ногу, а иному дух до припадков утрамбовала. Окопный пот ещё не успели согнать, души не раз ночью страхом обкатывались, но, несмотря на это, с раннего утра до позднего вечера депо и разбомблённую станцию поднимали.

      Мальчишки Волоха боялись: не улыбается, обросший волосами, похожий на цыгана, а цыгане, по поселковому толку, крали детей, прятали в кибитках, увозили и продавали.