Ничё – жить можно. Валерий Рыженко

И Апою казалось, что старая акация, как и он, тоже когда-то знала и видела другой мир.

      – Я когда умру, так ты меня похорони с дочкой. Мать возле дочери должна лежать, – говорил она. – И сам потом к нам приходи. Мы тебя ждать будем. Что тебе одному тут делать.

      Апой выпивал ещё рюмку, а легче не становилось. А жена все говорила и говорила, как говорила уже не раз. И Апой чувствовал, что она привыкла к этой мысли, смирилась, не пугалась, а ждала…

      – А ты знаешь что, мать, – начинал Апой. – Мы с тобой в этом году в дом отдыха поедем. Купим путёвки и к морю. Ты море видела?

      – Море? – этом откликалась она. – Нет.

      – И я тоже. А вот поедем и увидим. Дадут нам комнатку возле моря. Сядем и будем через окошко на море смотреть и чай пить. А вечером возьмём палочки и гулять пойдём.

      Она поднимала голову и смотрела на Апоя. Так смотрят дети.

      – А где мы денег возьмём?

      – Продадим что-нибудь из хозяйства. А когда приедем, расскажем дочке, как отдохнули. Пусть она за нас там порадуется.

      – Возле моря, наверное, хорошо.

      – Говорят, что там воздух свежий, вольный. Как в степи. А я степь люблю. Степь и кормит, и поит, и отдых даёт человеку. В степи все видно: и дорогу, и птицу… Надо нам с тобой сходить по зорьке к кургану.

      Апой показывал на курган, на котором стояла заброшенная буровая вышка.

      – А мне хочется на родину съездить, в Курск, – говорила жена. – Забыла, когда и была.

      – И на родину твою съездим. Сядем на поезд и поедем. За хозяйством кума Ивана попросим посмотреть. Мы теперь с тобой люди вольные. На работу не ходим.

      Ветер гнал по степи перекати-поле. Над буграми кружили птицы. Они и не догадывались, что их жизнь так похожа на жизнь человека.

      – Никуда мы уже с тобой не поедем.

      – Поедем, мать. Что нас держит? Вольные…

      – Нам бы волю с молодости, а в старости воля хуже палки.

      Домой возвращались они, когда солнце уходило за бугры. Они проходили через переезд и выходили к улице, вдоль которой росли акации, а под акациями на лавочках сидели соседи, кумовья: дружки Апоя и подружки его жены. Они сидели, опираясь руками на палочки, одетые в фуфайки, валенки, шапки… Многие дома были без хозяев. Палисадники зарастали травой. Подкашивались заборы. Чернели от дождя и снега стены. И Апой, глядя на дома, думал, что дома тоже болеют, теряют силу и умирают, когда их покидают хозяева.

      – Сидайте, куманьки, – приглашали Апоя и его жену.

      – Спасибочко, – говорила она и присаживалась вместе с Апоем.