Путешествие по бесконечности. Андрей Нестерович Притиск (Нагваль Модест)

как рыбы-прилипалы окружили, облепили и кормятся пока еще живым им же жизнь и дающим восприятием. Так они же не главные, и как они вдруг стали управлять жизнью, кто им позволил без спроса? Чем больше мыслей, тем ближе к пустоте небытия? А повернуть? Их.

      Может пора вспомнить про волю, если остались еще силы? Волю, которая даёт свободу, и отсутствие которой и тянет на дно? Волю остановиться и остановить мысли, их бездонный и безликий поток. С волей они начались и с ней же могут быть совсем ручными, управляемыми, мягкими и податливыми. Вместо балласта они станут силой, вместо мутных окон – прозрачными ручейками в русле свободы.

      Всегда есть шанс повернуть, всегда есть шанс использовать этот свой шанс. На кону жизнь. Жизнья. которая стоит, чтобы жить. Свобода, которая стоит того, чтобы её вернуть. Жизнь и есть свобода. Свобода и есть жизнь. Две стороны одной медали. Пора наградить самого себя. Рожденный ползать может летать. Тот, кто даже не может об этом подумать – еще не на дне, но катится вниз. Тот, кто вспомнил – уже летит.

      Никто не знает ничего

      Накопилось столько знаний, что и делать уже никто ничего не хочет, да и не может. Нагваль Модест

      Информация извергается вулканом, ежедневно обдавая «горячей» лавой новостей и событий. Открытый некогда сосуд Пандоры до сих пор остаётся источником всех напастей и, даже с виду, радостные известия, несут за собой потаённое своё качество – изыскание возможности управлять ушами и глазами, тех, кто жадно внимает обильно истекающей лжи, в робкой надежде изменить, всё-таки, свою жизнь, с помощью полученной информации, считая по доброте душевной, что где-то существует то, что однажды его найдёт и спасёт.

      Изменить жить к лучшему – мечта, надежда, пророчество или горькая действительность, сама по себе, обрубающая последние концы реальности, и запирающая мыслителя в собственный ящик сомнений и разочарований, пытающегося вырваться, но тем самым, еще больше укрепляя, образовавшиеся застенки, всё глубже погружаясь в пучину собственной глупости, своей узостью восприятия, отвергая всё, кроме лжи, сумевшей просочиться в его подпорченный разум и обосновавшейся в нём на долгие времена.

      Вылившееся из одного сосуда – заполняет другой, и так далее по замкнутой цепи, а цепь уже на ошейнике захомутанного и охмурённого, теперь уже раба, с полной зависимостью его жизни от заполненности ложной информацией его убогого временного пристанища, там, где среди блуждающих огромной толпой, чужих мыслей, уже давно похоронены свои собственные, и блеском их уже не насладиться, во мраке лишь существовать.

      И прежде чем задать себе вопрос «Чего от жизни я хочу?», узнай, а жизнь чего же хочет от тебя? Дай ей то, что она хочет, и, возможно, соединившись с ней в одном желании=намерении, ты и станешь тем, кем был всегда, откроешь свою замкнутую клеть, выберешься на свежий воздух чистоты и гармонии, радости и свободы. Может там не будет новых знаний, может там не будет этого потока лжи, возможно, там не будет места