Детектив на краю лета. Татьяна Полякова

глядя на него во все глаза.

      – У вас ухо болит? – повторил он.

      – Стреляет немножко, – согласилась Таша. – Наверное, закапать что-то надо. А я так не люблю в ухо капать!.. Боюсь.

      – Да ладно вам, – сказал совершенно преобразившийся Степан Петрович. – Вы такая храбрая, вон в воду сиганули! Плавать учились?

      – Училась, – подтвердила Таша. – Меня, маленькую, дед учил, а потом я в секцию ходила, на «Динамо», в бассейн. Но недолго, года два всего.

      Степан улыбнулся.

      Если бы он был чувствительным мужчиной, он бы знал, что улыбается от того, что она вдруг представилась ему маленькой, крепенькой девчушкой в резиновой шапочке, под которую старательно убраны банты, и кажется, что оттуда, из-под резиновых шишечек, вот-вот пробьются молодые упрямые рожки. И как она идёт в этой шапочке по краю бассейна, а потом зажмуривается изо всех сил и прыгает в воду – брызги во все стороны.

      Но он не был чувствительным мужчиной и улыбнулся просто так, потому что она ему нравилась.

      Он улыбнулся и спохватился: девчонка молоденькая совсем, чего ты разулыбался, старый козёл?!

      – Ну? Что тут у вас случилось? – Это он спросил по-деловому, начальственным тоном.

      Таша вздохнула.

      – У Розалии Карловны украли все её драгоценности, – объяснила она. – Я из каюты ушла, мне её так жалко, невозможно, она плачет! А Наталья Павловна там, и Лена тоже.

      – Когда украли?

      – Да мы не поняли пока, – горестно сказала Таша. – Наверное, когда все на берегу были.

      – А старуха тоже на берегу была? – удивился Степан Петрович. – То есть я хотел сказать, Розалия Карловна!

      – Я не знаю, по-моему, они с Леной на пристань выходили. То ли за сувенирами, то ли просто пройтись.

      – В ухо всё же нужно капнуть, – сказал Степан, поднимаясь. – Пойдёмте, поговорим с ней. Что вы на ветру сидите, если ухо болит!

      В просторной каюте-люкс, точно такой же, как у Таши, было не протолкнуться.

      Розалия Карловна полулежала на огромной кровати, вся обложенная подушками. Судовой врач Сергей Семёнович мерил ей давление. Лена стояла наготове с какой-то склянкой в руке. Наталья Павловна в кресле у окна держала на коленях Веллингтона Герцога Первого. Владимир Иванович, тоже какой-то не такой, как прежде, торчал рядом с ней.

      Когда вошли Таша со Степаном Петровичем, Наталья Павловна посмотрела на них, отвела глаза и опять посмотрела – как давеча Таша, как будто не веря своим глазам.

      – Поспокойней, поспокойней, – сказал наконец Сергей Семёнович и вынул из ушей дужки стетоскопа. – Вредно так волноваться. Ну что, давление сейчас почти в норме, но придётся полежать, ко- нечно.

      Тут он уставился на Лену.

      – Что вы ей даёте?

      В тоне его послышалось раздражение, словно он заранее не доверял лечению, которое назначил кто-то другой.

      – Я медицинский работник, – ответила Лена тоже неприязненно. – Вы хотите взглянуть на список препаратов?

      – Да не нужен мне ваш список, – пробормотал Сергей Семёнович. –