Любовь с чистого листа. Кейт Клейборн

зданий и рекламные вывески одна на другой, все в разном стиле, с разными шрифтами. В обоих случаях мы топчемся на краю тротуара, чтобы не преграждать путь, и я делаю снимки, стараясь не мешать прохожим. Так мы находим свой общий ритм, в котором проходим еще несколько точек по списку. Рид даже пару раз взял у меня телефон, чтобы сделать фото под лучшим углом; с его ростом и длинными руками это намного легче. Иногда, чтобы подобраться ближе, он переходит улицу или вытягивается во весь рост за припаркованной машиной. Когда мы разговариваем, я спокойна и сосредоточенна – он спрашивает, как называются разные стили леттеринга[17] и просит объяснить какой-то термин, обозначающий часть буквы. В какой-то момент я даже в шутку советую ему посмотреть мои короткие видеоуроки для начинающих, даю свою визитку и предлагаю заглянуть на мой сайт. Рид смотрит на карточку, разглядывая ее аккуратный дизайн, и внутри у меня что-то трепещет, сама не знаю почему. Как будто я подглядываю за очень интимной сценой, прямо как та, когда я нашла его визитку в магазине.

      Он бережно кладет ее во внутренний карман пиджака, хлопнув по нему один раз с такой серьезностью, будто и вправду собирается посмотреть мои видео, и я заливаюсь румянцем в польщении. Однако примерно на шестом по счету знаке события начинают принимать неприятный оборот. Две вывески подряд не находятся – либо я ошиблась с адресом, либо их закрыли чем-то сверху. А следующий сильно выцвел и стал нечитаем. После того мой знак ателье, на который я так надеялась, – не знаю, в чем дело, но ничто из окружающего ни капли не похоже на фотографию из интернета. Снова смотрю на карту, приближаю место в режиме съемки со спутника; прошу Рида посмотреть в другом приложении с картами. Я в панике и растерянности, так что Рид предлагает пойти дальше.

      Ко всему прочему тротуары постепенно заполняются народом. Стоять в сторонке, никому не мешая, становится уже не так просто. И так зажатый Рид становится даже более зажатым; он взвинченный и напряженный – «Я ненавижу Нью-Йорк», – и я тоже начинаю нервничать. Замечаю знаки не из списка, думаю, надо ли останавливаться, а затем с трудом могу сосредоточиться на нашем маршруте. Пока мы гуляли, небо еще больше посерело, оно стало, как серые дома, нависающие со всех сторон, и разглядеть знаки стало значительно труднее. На углу 6-й и 36-й авеню есть вывеска, на которую я наткнулась в чьем-то блоге, но, подойдя ближе, я ужаснулась: там, где ее видно, она вся выцвела, а строительные леса вокруг мешают смотреть. Шум невыносимый: грохот, скрежет металла – унизительно. Нам с Ридом приходится кричать друг другу, обсуждая, под каким углом вывеску видно лучше. Один раз мы в полнейшем непонимании развернулись и направились в противоположные друг от друга стороны. Мне пришлось потянуть его за рукав, чтобы провести за собой по огражденному тоннелем тротуару, поближе к вывеске. Мы идем, и шум усиливается, даже кости вибрируют, а воздух внутри нагрелся от проходящих мимо людей. Мы выходим, я оборачиваюсь на Рида и вижу, как сильно стиснуты его челюсти. Наверное, он прошел так весь тоннель.

      – Просто попробуем ее рассмотреть, – говорю я, открывая камеру на

17

Леттеринг считается формой искусства, где каждая буква во фразе выступает в качестве иллюстрации и создается с вниманием к деталям. На основе леттеринга обычно не создают шрифты, поскольку буквы рисуют с учетом конкретного слова.