Убийства в Полянске. Алексей Кротов

пожалуйста, когда я вас вызову. Надеюсь, – добавил он, – мы скоро поймаем убийцу.

      Когда Тишкины ушли, Попов спросил:

      – Ну и как они вам?

      – Хорошие люди, мне жаль их.

      – Мне тоже.

      – Ясно, что это явилось для них ударом. Бедный сын.

      – Значит, – спросил следователь, – по-вашему, они вне подозрений?

      – А разве нет? – удивился Скворцов. – Они же были в Луге и…

      – Мы это знаем только с их слов, – сухо перебил его Попов.

      – Уж не хотите ли вы сказать, что он мог убить свою мать или его жена…

      – Я ничего такого не говорил, – прервал лейтенанта Попов. – На самом деле я так не думаю, но в нашей профессии, Владимир Андреевич, – назидательно поднял палец следователь, – нельзя ничего принимать на веру и скоропалительно исключать подозреваемых. У меня был случай, когда сын убил престарелых родителей из-за квартиры. К сожалению, такое случается, хотя, к счастью, нечасто. Ну, – закончил он, – на сегодня все, а завтра начнем следствие как положено, с протоколом, официально. И заприте дверь, чтобы никто к нам не лез, а то тут в деревне, сами знаете…

      Неожиданно рассмеявшись, он хлопнул Скворцова по плечу:

      – Ну не расстраивайтесь, наверняка это не они.

      – Хотите чаю? – предложил Скворцов.

      – Чай – это хорошо, но не выпить ли нам чего-нибудь покрепче, а, лейтенант? – с лукавым задором спросил следователь.

      Глава 10

      Родственники (продолжение)

      Нечего и говорить, что на другой день в деревне только и судачили об убийстве. Высказывались самые нелепые предположения, вплоть до того, что Тишкина сошла с ума и сама себя придушила. Эту мысль толкнул Дудкин. На вопрос Цепкиной, отчего Тишкина могла сойти с ума за несколько часов, музыкант лишь развел руками.

      – А я почем знаю, – сказал он. – Но зато это объясняет, как «Орленок» попал к крашеной. Если бы была в своем уме, то сидела бы дома. – И с этими словами в упоении от своего объяснения он с важным видом взглянул на Цепкину.

      – Дураком ты был, дураком и останешься, – отрезала Пелагея Егоровна и прошла мимо.

      Михаил Антонович Симагин был абсолютно убежден, что смерть Тишкиной – дело рук Женщины в белом.

      – Помяните мое слово, – говорил он всем, кого встречал, – Шельма зря болтать не станет. Уже не раз по ее словам выходило и как быстро на этот раз сбылось.

      – Да, – покачал головой Фёдоров, – Люба вот мне не верит, а я-то знаю, что Шельма не соврет. Надо и следователю об этом сказать, хотя он вряд ли поверит.

      – А следователь вроде ничего, человек хороший, – сказал Симагин.

      – Все они хорошие до поры до времени, – проворчал Фёдоров. – Тут, когда кража была, приезжал один, в очках и портрет интеллигентный, а что толку-то, потоптался день-два и уехал ни с чем. Вот она, наша милиция!

      Симагин согласно кивнул и предложил Фёдорову папиросу. Глубоко затянувшись, Фёдоров сказал:

      – Если он меня вызовет, я ему вот что скажу: «Езжай домой, мил человек. Дело это дьявольское, не твоего ума».

      – Так он и поедет, как же, – протянул Симагин.

      – Если умный, то