Россия и современный мир № 4 / 2010. Юрий Игрицкий

города на предприятиях, на которых они работали, и лишавших их права перехода на другие (не правда ли узнаваемый исторический «дизайн»?)

      Ремейком же Конституции 1649 г. была Конституция 1936 г. У этих «основных законов» один и тот же внутренний стержень и esprit (или, по крайней мере, близкий). С одной стороны, Уложение 1649 г. всех закрепощает, а, с другой – делает равными. Все равны, но не перед законом, как это со временем устроилось в Европе, – перед властью. И равны в своем бесправии. Когда-то С.Ф. Платонов, крупнейший русский историк начала ХХ столетия, припечатал петровский режим – «равенство всеобщего бесправия». Это же в полной мере относится и к тому, что сотворил отец Петра, Алексей Михайлович. И вот на основе этого эгалитарного бесправия власть дает гарантии – обратим на это внимание – неравного жизненного минимума. Не впрямую, конечно. Однако подразумевалось: соблюдение установленных наверху правил обеспечит какое-никакое выживание. Нарушение их смертельно опасно. – В этом была слабость московско-петербургской системы: равенство в бесправии, но неравенство в потреблении. Здесь надо подчеркнуть: «равенство в бесправии» перед властью, а не в отношениях между сословиями; там равенства, понятно, не было. Это важная, однако иная тема. – Эта слабость исторически простительна (русской власти). Она отражала всеобщую бедность. Ресурсов на всех не хватало.

      Большевизм стал попыткой преодоления этих самых недостатков, противоречий, слабостей московско-петербургской системы. Во второй раз (не сомневаюсь, в последний) русский народ решил устроить свою судьбу на тех же, но идеально выправленных, основаниях. Это – сознательный отказ от движения в сторону свободы и права, т.е. отказ от исторической субъектности, и сознательный выбор рабства в обмен на более или менее равный минимум потребления (за это последнее соглашались даже – в принципе – жертвовать жизнью; лучше, конечно, чужой, но обернулось для миллионов своей). Да, это было во многом обусловлено бедностью природных условий (не устану повторять это; все разговоры о нашем потенциальном богатстве – сплошной разврат; русская история проходит в суровых климатических данностях).

      Итак, повторим, РКП (б) – ВКП (б) играла роль дворянства и церкви. То есть реализовывала две важнейшие социальные функции – управленческую и сотереологическую (разумеется, в секулярном варианте). Колхозное крестьянство по сути вновь прошло путь своих предков – крепостных общинников. Иными оказались судьба, роль и функции горожан. Хотя возникновение и предназначение городов и в московско-петербургской, и в советской системах было очень похожим. В первом случае города строились как военные форпосты, крепости, а также инструменты и опорные пункты колонизации завоевываемых пространств. Во втором – как военно-индустриальные центры и опорные пункты уже завоеванного пространства.

      Разница же заключалась в том, что советская система, независимо от того, хотели этого ее творцы или нет, оказалась для России способом