Управление. Наталья Валенидовна Колесова

зачем ему это нужно. Чуть нахмурилась.

      – Славный парень. Правда, славный. Единственной его слабостью были… нет, ни женщины, ни алкоголь, ни наркотики, ни даже карьера – вы, командор. О вас он мог говорить часами. Он был просто влюблен в вас… если вы меня понимаете.

      Он потер лоб рукой, чтобы Эшли не видела его лица.

      – Итак, у него не было особых слабостей и особых пороков?

      – Если и были, я о них не знаю, командор.

      – Он не пил, не употреблял наркотики, не попадал в истории с женщинами, не играл в азартные игры… и в Управлении его ценили.

      – Точно так, командор.

      – Тогда почему же здоровый молодой мужчина в расцвете лет и карьеры стреляет в себя из собственного пистолета в своем собственном кабинете?

      Она не спускала с него внимательных глаз.

      – Не знаю, командор.

      – Вы не задавали себе этого вопроса?

      – Задавала.

      – И?

      – И не знаю ответа. Помрачение рассудка – чем не объяснение?

      – Это не объяснение.

      – Другого я не знаю. И следователи, кстати, – тоже.

      Он посидел еще, словно чего-то ожидая. Эшли старалась не моргать под его пристальным взглядом. Вряд ли он пытается ее загипнотизировать – и под гипнозом она бы повторила то же самое. Командор тяжело поднялся.

      – Спасибо, младший офицер Эшли.

      – Не за что, командор, – она поспешно встала, надевая куртку. Командор уже шел к выходу. Откуда-то появилась пара мужчин, один вышел первым, второй следовал за Карен. Он вовсе не дышал ей в затылок, но она остро ощущала охранника за спиной. Как к этому вообще можно привыкнуть?

      Обратно они тоже ехали молча. Командор сосредоточенно следил за дорогой, Эшли поглядывала искоса. И все это – ради одного-единственного вопроса, на который он так и не получил ответа?

      – Извините, что испортил вам вечер, – сказал он, затормозив перед общежитием.

      – С большим удовольствием поужинала с вами, командор.

      – Не врите, младший офицер Эшли, – строго сказал он, и она тихонько рассмеялась, выходя из машины.

      – До свиданья, командор.

      Нитка между косяком и дверью была порвана.

      *****

      Он приостановился у стеклянной стены, глядя сверху на небольшую аудиторию. Женщина-преподаватель чертила на доске какую-то замысловатую схему. Обернулась к аудитории – и к нему. Вся – деловитость и подтянутость, форма скрадывает очертания фигуры, волосы заколоты на затылке. Она подняла взгляд, и командор машинально кивнул. Не ответив на приветствие, она резко развернулась и отошла к доске. Раздражение – из-за того, что он наблюдал за ней? Или из-за вчерашнего нелепого вечера?

      Если с утра она еще колебалась, как поступить, то встретив его холодный изучающий взгляд, Карен решила нарушить все мыслимые и немыслимые правила субординации.

      Секретарь – высокая худая женщина со взглядом бывалого сержанта, перевернула несколько страниц своего ежедневника.

      – Вам было назначено, младший офицер?

      – Нет.

      – Ваш визит касается личных или