Три короны. Из пламени. Тая Ан

через густые кусты, – я достану тебя, из-под земли достану!

      Бумага в кармане снова медленно нагревалась, едва ощутимо, но понятно для мага.

      ***

      Старый бревенчатый домик, что был заброшен в дни эпидемии алой лихорадки, часто притягивал к себе преступников, от чего к нему всегда было приковано внимание стражи, а внутри он давно превратился в последнее пристанище для нарушителей законов. Только сейчас оно само стало местом преступления.

      – Проклятое письмо, – Идесса не открывала глаза, свернувшись в комок от противной боли.

      Бревенчатые стены были темными, местами их покрывала плесень, противный запах влажности и грибов доводил до тошноты. Руки были крепко стянуты за спиной, а голова гудела от удара.

      Одно мгновение изменило всю жизнь, одно письмо, что брат писал во благо, стало для неё злом. Теперь и правда безысходность, внутри полное отчаяние. Оставив попытки сесть, она дала волю эмоциям, что излились слезами. Сдавливая в горле тихий вой, она зарылась лицом в затхлую солому.

      Алрис медленно вошел внутрь. Стража города знала, что здесь он сам содержал и контролировал того, кто покушался на жизнь короля, отчего и внимание их отсюда исчезло. А командир стражи теперь мог делать все, что было угодно.

      Гулкие шаги тяжело отдавались в голове Идессы, вызывая тупую боль. Одновременно накатывала и паника, сердце начинало бешено колотиться. Зажмурившись, она ждала, когда мужчина наконец подойдет. В ушах снова появлялся шум голосов, диктующих заклинания, но в панической какофонии голосов различить ни одно не получалось.

      – Доброе утро, дитя из пламени, – он опустился на корточки перед девушкой, что смогла сесть у холодной стены.

      – Будешь выбивать согласие? – она поерзала, пытаясь растянуть узлы за спиной, – не получится, я так хочу умереть уже как сотню лет, смелости не хватало своими руками это сделать.

      Мужчина лишь улыбнулся, хватая ее за подбородок, пальцы до боли сжали кожу. Но рука быстро одернулась. Кожа ее стала обжигающе горячей, хоть и оставалась такой же бледной.

      – Нутро не скроешь, – он поднялся на ноги, но наклонился к ней, – я заставлю тебя покориться моей воле, не силой, так шантажом.

      Один короткий, почти без размаха, удар пришелся в живот девушки. Она со стоном прижала колени к груди, снова падая лицом в отсыревшую солому. Воин не стремился покалечить девушку, хоть и едва сдерживался.

      – Думаю, мы сработаемся, – Алрис встал у двери, ожидая, когда Идесса поднимет на него глаза, – я тоже упрямый. И у меня есть рычаги, не сомневайся.

      – Да пошел ты, к подохшим Богам, – она плотнее свернулась в комок, сдерживая другие грубые слова.

      Ясно стало, что руки он связал не для своей защиты, а для того, чтоб девушка сама себя ими не убила. Именно сейчас она этого хотела. Как угодно, хоть вены ногтями разодрать, но лишь бы не пойти у него на поводу. С трудом возвращаясь в сидячее положение, ногами она раскидывала солому. Прижавшись затылком к холодной стене, девушка закрыла глаза.