Мир розовых пони. Елена Витальевна Филиппова

мне поносить. Всё просто. Колониальная эпоха. Я – индеец из Америки, муж – колонист из Англии. Он выменял на бусы мою любовь. Сама виновата. Побрякушки ослепили. Маша, Маша…

      – Ты здесь? – он щёлкнул пальцами перед носом.

      Сапсан мчит из Москвы в Питер. На самом деле я в поезде отсутствую, я думаю о платье! Купила чёрное от Red Valentino, а там ещё два – красное и голубое. Как бы так улизнуть с дурацкой выставки и по-быстрому сгонять в Милан? Я ж не одна, шансов мало. Кто-то на метле прилетит раньше и, тьфу-тьфу, заберёт мои платьица себе. И смешно, и грешно. Когда я слышала слово «миллион», автоматом добавляла – «евро». Миллион рублей? Что на него купишь? Две сумки? Слушайте, меня можно упрекнуть. Вы уже достаточно узнали. Легко отдать 58 тысяч долларов – всё с ней ясно. 580 тысяч рублей – вообще чепуха. Ничего не понятно и не ясно. Та Маша вам бы и копейки не дала. Из принципа. Эй, вы, нищеброды, не умеете жить, не лезьте. И так перенаселением страдаем, в России натурального молока нет, зато маслом сливочным супермаркеты забиты. Массмаркеты – магазины, где народ (главное достояние страны) и питается. Маша туда не ходит, Маша живёт в чашке Петри, в правильной питательной среде. Стерильность, международные стандарты, общеевропейские нормативы. Девушки моего тогдашнего круга – обитатели чашек Петри. Наши чашки оснащены специальными кольцами на крышках, это позволяет складывать их в стопки, по 10 штук нас девушек, то есть чашек Петри, заворачивали в платья и шубы и стерилизовали, помещая в шкафы, то есть автоклавы.

      – Маша!

      – …красное точно возьму, вот вроде бы там ещё и коричневое…

      Он (позвольте его так называть) рассмеялся, всё понял. Он, Коля Перов и остальные – они все руководители лаборатории. Автоклавы и чашки Петри – их собственность. Иногда они ими обмениваются. Достают первую попавшуюся из автоклава и везут на остров Фиджи, или на Бали.

      На выставке было скучно, это искусство я не понимала, не понимаю и понимать не хочу. Квадрат Малевича все знают. У школьника, второклассника, спроси, как тебе нравится такая картинка, мальчик? Он ответит – magnum opus! (великая работа). Шутка. Школьник ничего не скажет. Вся выставка – восемь картин, близнецов чёрного квадрата. На стенах холсты с изображением линий, прямоугольников, жирных точек и так далее. Из Москвы, из Парижа, из Стокгольма и других именитых мест съехались «наши». М. (сокращаю, бывший муж) пафосно произнес:

      – Маша, возьмём того же Малевича. Он был настолько потрясён своей картиной, что несколько дней болел с высокой температурой.

      Маша переминалась на шпильках, "болея и температуря", понимая, час промедления и оба платья Valentino купят другие красавицы. Милан, Милан, Милан – я повторяла, как мантру.

      Ещё в МГУ я сделала свой вывод. Простите меня за него. Малевич написал *magnum opus* специально. Масло из супермаркетов зовётся маслом, может быть, может быть… Люди едят. Всё перевёрнуто с ног на голову, настоящее молоко заменили на растительный жир. Чёрный квадрат – пальмовое масло. Ну, в конце концов, есть же Третьяковская галерея, Шишкин, Суриков, Репин! Вкусовые пристрастия поменяли, примитивные