Своя-чужая боль, или Накануне солнечного затмения. Стикс (сборник). Наталья Андреева

значит? Ну, этот из вежливости интересуется. А мама… Как она узнала? Ах да! Сабуров! Сообщил. Из города, должно быть, звонила. Или…

      – Я скажу Олегу Николаевичу. Правда ведь он гений?

      – Я хочу есть. Можно?

      – Сейчас, сейчас. Все скажет Олег Николаевич.

      И женщина в белом халате выпорхнула из палаты…

      …Теперь каждый день он начинал обход с ее палаты. И задерживался подолгу, иногда в ущерб другим пациентам. Жанна его не понимала. Те, знаменитые, нужны людям. А она? Зачем с ней так возиться?

      – Ты должна почувствовать боль в ногах, – говорил Олег Николаевич, завершая осмотр. – Боль – это жизнь.

      – Я смогу ходить?

      – У тебя просто нет выхода. Каламбур, да? Ну, улыбнись!..

      …Первым ее навестил Сабуров. Приехал один, без Лары, без детей. Вошел в палату, посмотрел, попытался улыбнуться:

      – Ну, как дела?

      – Разве вы не видите. Лежу вот.

      – Хорошо выглядишь, – промямлил он.

      – Врете! – не выдержала Жанна. – Ну почему вы все время врете!

      – А сама-то… То есть я тебе фруктов принес. Соки.

      – Спасибо, здесь хорошо кормят, – и Жанна посмотрела на него враждебно. И вдруг спросила: – Как поживает Лара? Вы еще не поженились?

      – Да с чего ты взяла, что я…

      «Врете! И снова врете!» – закричал ее взгляд. Сабуров надолго не задержался. Улизнул, как только в палату вошла медсестра с подносом, на котором лежали ампулы и шприцы. Жанна почувствовала ненависть. Скоро он женится на Ларе! Как же этому помешать? Ну, как?!

      На следующий день у нее зашевелились большие пальцы ног. Но от Олега Николаевича она это скрыла. Для него такое событие праздник, но, если зашевелятся и другие пальцы, праздник будет гораздо значительнее. И она старалась. Очень старалась.

      Меж тем миновала уже середина сентября, выдавшегося в этом году удивительно теплым, мягким. Можно было подолгу гулять на территории клиники, вдыхая запах хвои, которой не грозило осеннее увядание. Вечнозеленые сосны стояли прямые, устремленные ввысь, как свечи на именинном торте. Люди, рождавшиеся здесь заново, не спешили обратно в большую жизнь. Сама обстановка располагала к размышлениям, воспоминаниям, к неспешным передвижениям и долгим разговорам. Но Жанна спешила. И потому старалась изо всех сил.

      Олег Николаевич проводил с ней много времени. Порой сам вывозил на прогулку в инвалидном кресле, развлекая разговорами. Жанна удивлялась: где он только находит время? И почему возится с ней? А ему, казалось, нравилось делать первые записи на чистом листе, которым стала отныне ее жизнь. Он спешил, пока не вмешались другие. Боялся, что те, другие, окажутся плохими людьми и испортят девочку. О, если бы он узнал о ее проделках! О том, как она попала в дом Сабурова, каким способом получила деньги на операцию! Но Жанна скорее дала бы отсечь себе руку, чем рассказала ему правду.

      Частенько она думала