Детство. Александр Омельянюк

калитки поставив на землю вещи, Пётр полез в свою полевую офицерскую сумку, извлекая из неё трофейный японский штык-нож.

      – «Петь, а откуда у тебя это? Я что-то раньше не видела!» – удивилась Алевтина.

      – «Таку меня есть ещё кое-что, получше и покрасивее! Дома покажу!».

      С этими словами он открыл калитку, заглядывая в садик через гущу веток молодых деревьев, но никого там не оказалось.

      – «Наверно он действительно дома сейчас? Пошли, нам всё равно по пути!» – убрал он обратно подарок, поднимая сумки, выходя из садика и шагая в темноту открытой парадной двери.

      – «Аль! Осторожно тут! Ступени вниз ведут! Со света их сразу не разглядеть!» – раздался из кромешной темноты предупреждающий возглас прошедшего вперёд мужа.

      И вовремя. Аля уже хотела было ступить на предполагаемый пол, но успела задержать ногу над уступом.

      – «Да здесь чёрт ногу сломит!» – быстро привыкнув к темноте, спустилась она вниз по двум крепким деревянным ступеням.

      Зато необыкновенно прохладный домашний аромат, смешанный с лёгким запахом полуподвальной плесени, чем-то напоминавший запах деревенского погреба, вмиг вернул её в благодушное состояние.

      А поднимаясь по изрядно и фигурно истёртым высоким ступеням из светло-бежевого гранита, Аля сразу вспомнила ступени на выходе со станции метро Кировская:

      – «Петь, а у вас в Москве везде, что ли, такие высокие ступени?!».

      – «Да нет! Мне лично нигде больше не попадались! Хотя я по многим таким ходил».

      – «А-а! Ну, слава богу! Уф!» – совсем успокоилась Алевтина, дойдя до второго этажа.

      – «Так тренируйся! Теперь тебе постоянно придётся по ним ходить! Может и по несколько раз в день!?» – одновременно расстроил и обрадовал жену Пётр, ставя сумки и стуча в дверь старикам Жигачёвым, жившим на втором этаже под комнатой Кочета.

      – «Да не! Несколько раз на дню я ходить не буду – ноги целее будут!».

      – «Там видно будет! Может, понравится! Ещё будешь по этим ступенькам бегать вверх – вниз и обратно!».

      Но их перебил хрипловатый глухой мужской голос за дверью:

      – «Кто там?!».

      – «Кузьма Ильич, это Пётр Кочет!».

      За дверью раздался лязг замка и щеколды, и она отворилась:

      – «А-а! Пётр Петрович, дорогой, здравствуйте! Домой, значит, с… войны?!» – из темноты показался крупный упитанный старик с заметным животом, с седой окладистой бородой и в сдвинутых на кончик красного носа круглых очках.

      – «Да, Кузьма Ильич! Здравствуйте! А вот и жена моя – Алевтина Сергеевна – учитель и директор школы!» – с гордостью представил Кочет супругу.

      – «Здравствуйте!» – поздоровалась та.

      – «Здравствуйте! Здравствуйте! А учительница и нкидовец – это очень хорошо! Очень…, а какой школы?».

      – «Так ей ещё только предстоит устраиваться! Постараемся поближе к дому!».

      – «А!? Да-да! Конечно! Вон, в двести тридцать первую! Куда ещё ближе? Там как раз завучем моя сноха работает!».

      – «Попробуем…,