Попытка. Валери Аннович

На Первом шли новости, и она тут же переключила – этого добра хватит и дома за ужином. На «ТНТ» дурацкое шоу с визгливыми скандалами – мимо. Криминальный сериал про работу милиции тоже был переключён. Обед так и прошёл бы в тишине перед чёрным экраном, однако она в упрямой надежде листала дальше и наткнулась на что-то необычное. На экране было мультяшное изображение взрыва, а диктор (тот самый, что обычно озвучивал любимые ею «документальные» истории про всяких маньяков!) загадочным голосом вещал про взрыв на какой-то станции, выбросах радиации и возможном вмешательстве в это дело НЛО, а может даже и американских спецслужб. Её привлекло именно упоминание НЛО, разумеется. А потом Лида увидела его. В одном кадре он сам вещал о взрыве и о том, какая это непростая ситуация. В следующем же кадре диктор безжалостно отрапортовал, что это академик Багров, один из главных героев ликвидации, впоследствии сведший счёты с жизнью «при загадочных обстоятельствах» всего через два года после аварии. На экране появилось мутное фото “той самой” верёвки и монохромный рисованный силуэт повешенного. И это была вся информация о его смерти и её загадочных обстоятельствах в том фильме.

      Разумеется, её, падкую на зловещую музыку псевдо-документальных фильмов, на таинственные истории и налёт научности (радиация! взрыв! ликвидация!) мгновенно заинтересовала эта история. Авария на Астраханской атомной электростанции стала новым увлечением, потеснив прежний интерес к египтологии.

      Минимум год она смотрела все возможные, разной степени паршивости и достоверности, документалки, которые удавалось отыскать. Родители с раздражёнными вздохами, всё же покупали, когда она замечала за стеклом витрины ларька очередной несчастный жёлтый журнальчик с сакраментальным «Тайна взрыва на Астраханской АЭС. Мутанты в зоне отчуждения» на обложке.

      Во всех фильмах об аварии упоминался примерно один и тот же набор людей, так или иначе причастных к самой аварии или её ликвидации, поэтому Лида надолго запомнила не только Багрова, но и приличную часть других академиков атомного института, а ещё с десяток разных министров СССР. Однако Багров со своей жутковатой, но героической историей запомнился, конечно, больше всех.

      Потом было затишье и перемены интересов. Хотя, разумеется, детское увлечение никогда не уходит насовсем. Незримые силуэты большой аварии и мёртвого академика незаметно присутствовали в её жизни даже тогда, когда она ни о чём таком не думала, увлекаясь супергеройским кино и мюзиклами.

      Но долго силуэты стоять без движения не могут. И на первом курсе на Лиду вновь обрушилось пыльное, но ещё поразительно живое увлечение. Всё из-за случайно взятого по скидке томика нашумевшего романа. Какой-то американец смело да правдиво вдруг написал про ту самую аварию, напомнив о ней всему свету, хотя прошло больше тридцати лет.

      Роман вызвал много критических откликов – «Как он смеет писать о нас?!» Но были и другие – «Плохо только, что этот роман написан не нашими!»

      Лида, конечно же, мимо