Покровитель для ангела. Саша Ким

моя Избранная, и перед глазами лишь тонна тряпок, укрывающая ее всю с ног до головы при каждой нашей встрече:

      – Не знаю. Я ее видел только в темноте. Да и-то глазами медведя. Скорее нет, чем да. Ты же вроде была в монастыре? К чему расспросы?

      – Ну, во-первых повидать твою суженую мне так и не удалось. Потому оставалось только расспросить о ней у других. К тому же хотела знать, считаешь ли ты ее красивее меня, – Ада вновь игриво усмехается.

      – Ты ведь прекрасно знаешь, что еще не родилась та женщина, что затмила бы тебя красотой, – ухмыляюсь, окидывая фигуру Ады пристальным взглядом.

      – Поосторожней, Братишка, – томно протягивает она, опираясь локтями на стол. – Не-то у нас точно пропадет заинтересованность в Источнике.

      – Я все еще не понимаю, зачем он нам вообще здесь. Для подпитки у нас есть Эла и Дан. Для всего остального – мы.

      – Голым сексом и пресной энергией целую вечность сыт не будешь. Поверь мне.

      – Считаешь, мой Источник способен раскрасить твои серые будни.

      – Безусловно.

      – Тогда я сделаю это для тебя…

      Глава 3. Пара нормальных, но слегка безумных

      АНГЕЛ

      Резко сажусь в кровати, словно из-под толщи воды выныривая. Непонимающе оглядываюсь по сторонам.

      Моя келья. Все по-прежнему. Значит сон…

      Однако спину саднит от свежих ран. Откидываю одеяло и смотрю на свои разодранные ноги. Не сон.

      Но сколько из того, что я помню, было правдой?

      Медведь? Серьезно? На ручках отнес? Ну, это уж вряд ли.

      Да и ноги почему-то чистые. Сорочка целая, хотя я точно помню, как порвала ее в лесу. Значит все же сон?

      Вздрагиваю, когда в дверь гулко стучат.

      – Ангелина! – слышу голос матушки. – Поторопись привести себя в порядок и выходи.

      Сердце замирает на мгновение. А затем начинает тарабанить в горле. Пытаюсь его проглотить и бросаю нервный взгляд на малюсенькое окошко.

      Поздно. Мне не сбежать.

      Значит, время пришло. Это конец. Конец моей жизни, которую я еще толком начать не успела.

      Поднимаюсь с кровати и ныряю в черный подрясник, что скрывает изголодавшуюся по солнечному свету кожу от посторонних глаз. Словно мумия упаковываюсь в свой примятый наряд, оставляя на обозрение лишь часть лица: от глаз до подбородка. И даже эта толика, необремененной плотной тканью кожи, все чаще обращена к земле.

      Опускаю покаянный взгляд в пол и открываю дверь. Если моя ночная вылазка была реальной и матушка о ней знает, то мне несдобровать.

      – Свое наказание ты получишь. Позже, – угрожающе выговаривает она. – А сейчас за мной!

      Я так и знала. Она в курсе.

      Ей не привыкать находить меня грязную и избитую у ворот. Мама никогда не оставляет следов в таких ситуациях. Просто выбрасывает из машины и уезжает, зная, что я уже не в состоянии бежать, покуда меня не обнаружат монахини. Отмоют, переоденут, позволят выспаться даже, что в этих краях редкость. А затем придумают свое наказание.

      Твердой поступью матушка шагает по коридору. И я за ней. Стараясь не