Семейное дело. Вадим Панов

Вампир усмехнулся. – Само получилось, если честно. Приходилось много общаться с местными, вот и узнал.

      – И не забыл.

      – Я могу забыть что угодно, но только не то, что связано с Озёрском, – ровно ответил Пётр. – Об этом городе я помню любую мелочь.

      – Понимаю… – Эльвира привстала, взяла со столика бокал с белым вином, пригубила. – И…

      Ещё один глоток.

      – Что «и»? – негромко спросил Бруджа.

      – Ничего. Извини.

      По тону Эльвиры было понятно – девушка сама не рада, что невольно подтолкнула к продолжению разговора, и данное обстоятельство возбудило интерес Петра.

      – Расскажи, – мягко попросил он.

      Она слишком хорошо знала любовника, чтобы отнекиваться.

      – Тебе будет неприятно.

      Ещё глоток вина.

      – Уверена?

      – На сто процентов.

      – Всё равно скажи, – подумав, попросил вампир. И выставил назад руку, в которую девушка аккуратно вложила бокал.

      – Мы никогда не говорили об этом, но… – Голос Эльвиры стал очень-очень мягким. – Ты уверен, что твой отец до сих пор жив?

      Помрачневший Бруджа одним глотком выпил почти всё вино из бокала.

      – Прости, – вздохнула девушка.

      – Не за что. – Пётр повертел в руке стекляшку. – Я ведь понимаю, почему ты спросила.

      – Я…

      – Ты боишься, что я окажусь не готов к тому, что может… – Голос предательски дрогнул. – К тому, что я могу найти…

      – Да. – Эльвира наклонилась и поцеловала вампира в макушку. – Спасибо, что понял меня.

      – Я всегда понимаю. – Его холодные пальцы нежно пробежали по руке девушки. – Я тоже думал об этом. И даже ставил эксперименты, испытывал… – На его губах заиграла жестокая усмешка. – Я загонял масанов в туман, запечатывал в ёмкости и оставлял на много-много лет…

      Бессердечно, безжалостно, жестоко… Но какое это имеет значение? Ведь он должен был понять, что будет с отцом! Жизни сородичей не имели для Бруджи никакого значения – отец, вот кто стоял на первом месте.

      – И что? – спросила Эльвира.

      – К сожалению, никто из подопытных не был даже вполовину так силён, как мой отец.

      – Чем закончились эксперименты?

      – Не очень хорошо, – не стал врать Пётр. – Потом я узнал, что несколько столетий назад эрлийцы, с позволения Тёмного Двора, разумеется, проводили аналогичные опыты… Самый сильный масан продержался девяносто три года… Так что время у меня есть.

      Он допил вино и резким жестом отставил бокал.

      – Масаны стареют в тумане?

      – Да.

      – А память? Сознание…

      – Естественно, – вздохнул Бруджа. – И об этом я тоже думал. – Пауза. – Отец совсем один. В темноте. Он всё понимает. Ждёт помощи, а я… Я схожу с ума… Ведь это я во всём виноват… Я!

      – Ты ни при чём. – Эльвира соскользнула с дивана, положила руки Петру на плечи и заглянула в глаза: –