Ценитель чайных церемоний. Александр Конторович

штору, чтобы солнечные лучи не мешали уважаемому господину профессору?

      Если это тот самый дедок – то он, помимо всего прочего, ещё и мастер боевых искусств. Профессор – так его почтительно именуют.

      Опа!

      Есть попадание – старичок медленно кивает…

      – А вы далеко пойдёте, молодой человек!

      Мы с профессором прогуливаемся по веранде. Вся прочая шатия-братия стоит в почтительном отдалении – господин Ли возжелал побеседовать со мною лично.

      – Я приложу все старания, мой господин!

      Он улыбается – хитрой старческой улыбкой.

      – Не ваш… у вас, мой молодой друг, есть своё руководство. Кстати, передайте от меня наилучшие пожелания вашему старшему товарищу – я уже распорядился послать ему самый наилучший чай! Пусть поскорее выздоравливает, нам всем его не хватает.

      Переговоры, к величайшему изумлению той стороны, неожиданно завершились на достаточно выгодных для нас условиях. Просто, в какой-то момент старичок обронил пару негромких фраз – и передо мною тотчас же положили уже подписанный текст договора. Осталось только поставить свою подпись – что я немедленно и сделал.

      – Вы проявили чуткость и внимание к старшим – похвально! Очень немногие из вайгоженей[2] способны на такое проявление чувств. Это надо ценить! Я всегда буду рад видеть вас на нашем ежегодном приёме…

      Правда, Иваныч мои восторги несколько охладил.

      – Нет, сделал-то ты всё верно! Но… представь, если бы ты ошибся? И этот старичок оказался бы вовсе не Ли Сянем? Мало ли кого они могли туда ещё пригласить? Ты же его никогда в лицо не видел ведь? То-то же! Риск – он для карточной игры хорош!

      И снова – учёба…

      В Москву я вернулся только через год – но уже с хорошими рекомендациями от старшего товарища.

      «Может разговаривать – и договариваться».

      Коротко – и ёмко.

      Но нашему генеральному этого хватило – он вообще мужик умный.

      Вот меня и загрузили… по самые уши!

      – Здравствуйте, Игорь Виссарионович! – приветствую я директора.

      – Здравствуй, Пётр. Садись! – кивает он на кресло напротив.

      Присаживаюсь.

      – Тут такое дело… Что-то у нас питерский филиал засбоил… И, ведь не подкопаешься – формально всё выглядит правильно – а результаты падают! Короче, смотайся туда и сам, своими глазами, на всё это посмотри. Ну, а после возвращения, мы твои впечатления и выводы уже в приказе обобщим…

      И я заранее представляю себе кислые морды некоторых ребят из этого филиала… шеф в подобных случаях бывает резок и нелицеприятен!

      Долго ли собираться неженатому и одинокому человеку?

      Чемодан, запасное бельё-носки-платки – и хорош! Бритву и крем – всё, к выезду готов! Поезда ныне ходят быстро. Только вздремнул – и вот он, Московский вокзал!

      Питер никогда не меняется… вот и в этот раз город абсолютно проигнорировал моё появление. Понятное дело, что приветственного транспаранта поперёк Невского проспекта никто и не ожидал… но, хотя бы, встретить

2

«Иностранец»