Амбивалентность. Яна Майская

получить. Однако нам повезло, что он, по-видимому, был слишком ленив, чтобы возиться с нашими пересдачами, и каким-то чудом абсолютно у всех к концу семестра набирались заветные пятьдесят баллов, которые означили, что у тебя в кармане уже есть тройка, и если ты не претендуешь на большее, можешь дальше особо не стараться. Поэтому и сейчас за свою работу я не переживала.

      – Так… значит… вот… – кряхтел преподаватель, зачитывая оценки и выдавая работы, – Евсеева… тут на три балла. Так… далее…

      Все постепенно разбирали свои работы, как всегда, не особо довольные полученными оценками. Только лицо развалившегося на стуле Ника, как я сейчас заметила, выражало неуместное для такой скучной пары веселье. Он беззаботно крутил между пальцами ручку и, склонив голову, с интересом наблюдал за преподавателем.

      – Дальше у нас… Яров. Шесть баллов. Нормально.

      Не может этого быть! Максимум за это задание – семь баллов! И этот бездельник получил шесть?!

      Да и «нормально» в устах Манцева означало наивысшую степень похвалы.

      – Новичкам везет… – послышался с задних парт чей-то комментарий.

      – Это несправедливо, – прошипела я Кате.

      Она пожала плечами:

      – Может, мы чего-то о нем не знаем.

      Ник неторопливой походкой подошел к столу и взял свою работу, чтобы тут же, не глядя, выбросить ее в мусорку.

      Оставалось не больше пяти невыданных работ, в том числе, моя. С каждой секундой улыбка на лице Ярова становилась всё нетерпеливее и шире. У меня закралось нехорошее предчувствие.

      Осталось четыре работы. Три. Вот Манцев отдал последнюю работу, оставив мою напоследок. Он неуклюжее перелистнул какие-то страницы, уставился на листы бумаги у себя в руках, будто плохо видел написанное, и долго их рассматривал, затем открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут же закрыл и покачал головой. Ой, не нравится мне это.

      – Зима! – Мне казалось, что кроме голоса преподавателя в аудитории стихли все звуки, – Валерия… Что Вам сказать…

      Манцев небрежно пролистнул страницы. Помолчал. Зачем же так тянуть?

      – Такую работу мне приносят впервые, – он недовольно отбросил мое задание на край стола. – Я Вам скажу так. Я юмор люблю, но в нужное время и в нужном месте. Ноль баллов. Забирайте, – отмахнулся он.

      Не помню, чтобы когда-то его голос звучал так жестко.

      На ватных ногах я поплелась к преподавательскому столу. Пока шла обратно, поймала на себе провожающий взгляд Ника, самодовольный и острый, как нож. Он даже не пытался скрыть, что что-то сделал с моей работой. Наоборот, всем своим видом молчаливо кричал о своей причастности.

      Только когда я буквально рухнула на свой стул, решилась посмотреть, что же не так.

      – Что там такое? – Катя тоже склонилась над принесенными мною бумагами и сосредоточено их изучала.

      На первый взгляд, ничего необычного или ужасного. Я листала дальше.

      Краем