Бьянколелла. Вино любви. Ана Менска

от странного поведения графа, Бьянка закрыла ладонями лицо и обессиленно упала в кресло.

      – Боже! Святая Маргарита! Что я сделала не так? – растерянно, чуть не плача пролепетала она. Сложив руки в молитвенном жесте, девушка прикрыла глаза и стала еле слышно возносить молитву Мадонне.

      Адольфо такой реакцией отца тоже был озадачен. Он замер в полной растерянности и молча наблюдал за отчаянно молящейся женой. Наконец, чтобы хоть как-то разрядить напряженную обстановку, произнес:

      – Графиня, почему бы вам не прогуляться в саду?!

      Обессиленная девушка послушно поднялась и робко оперлась на предложенную супругом руку. Проводив Бьянку в сад и оставив ее на попечение служанки Марии, Адольфо направился в семейную капеллу к могиле матери.

      Рано осиротев, виконт ди Бароцци вспоминал матушку с особой теплотой и нежностью. Пожалуй, только в думах о ней Адольфо оставался прежним, оставался самим собой. Ему очень не хватало матери. Он чувствовал: будь графиня ди Бароцци жива, всё в его жизни сложилось бы иначе.

      Никто, кроме матери и бабушки, не был по-настоящему близок виконту. После их смерти он так и не смог раскрыть кому-либо свою душу. Знакомых хватало, любовниц – он сбился со счету, друзей – почти нет, а тех, кто в полной мере знал его и не переставал при этом любить, не было вовсе.

      Не иметь рядом с собой по-настоящему любящего человека – пожалуй, худшее проклятье, которое только можно себе представить! Одиночество сердца – самое горькое и болезненное из всех видов одиночества.

      Однако виконт ди Бароцци не спешил с ним расстаться. В мире, где процветала фальшивая любовь, где множились неисполняемые обеты, Адольфо предпочитал оставаться волком-одиночкой.

      Поэтому он и не торопился с женитьбой. Печальный пример собственных родителей, как и не слишком счастливые брачные союзы немногочисленных друзей и знакомых, не давали повода надеяться, что женитьба способна растопить лед, сковавший сердце, и подарить истинно близкую, по-настоящему родственную душу.

      Виконту не раз приходилось видеть, как супруги, не испытывавшие друг к другу ни любви, ни уважения, ни иных теплых чувств, ощущают лишь равнодушие или, того хуже, презрение. Они заводят себе любовников, не скрывая их наличие от второй половины.

      Похоть и разврат, царящие в свете, стали веянием времени. Адольфо не знал ни одной свободной женщины, которая вызывала бы в нем не только сексуальное влечение, но и хотя бы отдаленный отголосок надежды на возможное семейное счастье. Женщины, способной подарить ему тепло своего сердца, которым так щедро одаривали его когда-то бабушка и мать.

      Окружавшие его синьоры и синьорины были искусными соблазнительницами, искушенными мастерицами флирта, чьи помыслы сосредотачивались исключительно на жажде плотских удовольствий. Даже в глазах совсем юных дев во время разговора с Адольфо загорался хорошо знакомый ему похотливый огонек.

      И вот теперь виконт ди Бароцци, так долго и умело избегавший брачных уз, неожиданно для себя оказался пойманным в этот аркан. Нет, он не