Полёт раненой птицы. Эльвира Смелик

даже наоборот, чувствовала себя весьма уверенно, потому что любила находиться в центре внимания. А то, что парни на неё повышенное внимание всегда обращали – в этом никто никогда, увидев её, не засомневался бы.

      Но сейчас необычные обстоятельства знакомства Веру немного смущали, и Ваня как-то догадался об этом, поспешил откланяться. И как только он скрылся из вида, Верину рекламную улыбку словно водой смыло.

      – Что с ним? – невесело поинтересовалась она, глядя Ване вслед.

      – Разбился. На мотоцикле.

      – Жалко, – вздохнула она громко и искренне. – Такой чудесный мальчик. – Потом добавила: – Да вообще жалко. Хотя он, вроде, такой весёлый.

      – А что ещё, по-твоему, делать? – не удержавшись, с вызовом воскликнула я. – Плакать?

      3

      Наконец настал великий день – меня выписали. Казалось бы, кричи «Ура», пой, пляши и радуйся жизни. Да! Только гипс с моей ноги пока не сняли, а попробуй – попляши в гипсе. Конечно, со временем я все-таки рассталась с ним и не расстроилась при этом не капли. Наше прощание вообще оказалось коротким – да нафига он мне сдался! Но и тогда у меня не появилось возможности бегать, прыгать и даже, просто, твёрдо ходить по земле.

      Счастье растянулось, как резиновый шнур, и стало тоненьким-тоненьким, почти незаметным. Но как только мне удалось избавиться от надоевшего гипса, я, прихрамывая, словно подстреленная птичка, полетела в больницу. Зачем? Неужели так трудно догадаться!

      – Привет, красавчик! – воскликнула я и плюхнулась на стул, обленившаяся и ослабевшая нога ещё не была готова к подобным полётам.

      – Красавчик? – переспросил Ваня. – Что-то новенькое.

      – Чистая правда, – поклялась я. – Все говорят: «Какой симпатичный мальчик!»

      – И..? – сурово потребовал продолжения Ваня.

      Но я же не ставила многоточия! Я сказала все, что хотела сказать.

      «И…» Что он желал услышать? То, что другие обычно добавляют к произнесённым мною словам? «Такой симпатичный, а калека! Такой симпатичный, но несчастный!»

      Я первый раз увидела в его глазах то, что совсем недавно все могли без труда прочесть в моих. Я сходила с ума, злилась и впадала в отчаяние из-за одной несчастной ноги, хотя прекрасно понимала, что обязательно поправлюсь, никуда я от своего выздоровления не денусь. А каково было ему, когда он узнал, что больше не сможет ходить?

      Я даже не желаю представить себя на его месте. Не хочу. Мне тревожно и страшно. Правда не хочу. Даже если с моей стороны это эгоизм и слабость.

      Зато представлять Ваню без коляски – как он стоит, как идёт, как мы вместе идём – у меня просто прекрасно получается.

      К черту «и…»!

      – А у нас на даче клубника созрела, – сообщила я и вынула из пакета лоток с ягодами. – Держи. Это тебе.

      Я сама их выбирала, из целого ведра. Ровные, крупные, краснобокие, одуряюще ароматные.

      – О-о-о! – увидев ягоды протянул Ваня.

      – Ешь!

      В жизни всегда найдётся что-то упоительно сладкое.

      Но тут появилась медсестра, сообщила:

      – Ваня,