Академия на краю гибели. Айзек Азимов

толпа.

      – Толпа? В середине ночи?

      – Потому мы и ждали полуночи, сэр. А теперь, сэр, ради вашей же безопасности прошу вас следовать с нами. Не хотелось бы угрожать вам, сэр, но я обязан сообщить вам, что в случае необходимости у нас есть право прибегнуть к применению силы.

      Тревайз заметил у обоих охранников нейронные хлысты. Изо всех сил стараясь показаться равнодушным и не утратить достоинства, он встал со стула.

      – Ну что ж, домой так домой, – сказал он как можно более небрежно. Хотя вполне может оказаться, что не домой, а в тюрьму.

      – У нас нет инструкций обманывать вас, сэр, – возразил лейтенант с гордостью. Тревайз понял, что имеет дело с профессионалом, который и соврет только по приказу, но тогда уж ни выражение лица, ни интонация голоса его не выдадут.

      – Прошу прощения, лейтенант, – извинился Тревайз. – Я вам верю.

      На улице их ждал автомобиль.

      Вокруг не было ни души. Какая толпа? Хотя, собственно, лейтенант никакой толпы не обещал. Он только сказал, что она может собраться.

      Лейтенант теснил Тревайза к машине. Ни отойти в сторону, ни сделать резкое движение было невозможно. Скользнув в дверцу сразу же за Тревайзом, лейтенант захлопнул ее и уселся рядом с Советником.

      Машина тронулась.

      Не оборачиваясь, Тревайз спросил:

      – Я полагаю, что, как только окажусь дома, имею право вести себя как мне заблагорассудится – уехать, к примеру?

      – У нас нет инструкций каким-то образом мешать вам, Советник, но отныне мы обязаны охранять вас.

      – Что сие означает?

      – Я имею распоряжение сообщить вам, что, как только вы окажетесь дома, вы не должны будете никуда выходить. Улица для вас небезопасна, а я отвечаю за вашу безопасность.

      – Ясно. Домашний арест.

      – Я не юрист, Советник. Не знаю, как это называется.

      Лейтенант на Тревайза не смотрел – взгляд его был устремлен вперед, на дорогу, но локоть довольно чувствительно упирался в бок Советника, и при всем желании Тревайз не смог бы даже пошевелиться, чтобы лейтенант этого не заметил.

      Автомобиль затормозил у маленького коттеджа Тревайза на окраине Флекснера. Ждать его дома было некому – нынешняя его подруга, Флавелла, устала от напряженной, беспорядочной жизни, которую ему, профессиональному политику и члену Совета, приходилось вести, и не так давно перебралась к себе.

      – Могу я выйти? – спросил Тревайз.

      – Я выйду первым, Советник. Мы проводим вас в дом.

      – Печетесь о моей целости и сохранности?

      – Да, сэр, – невозмутимо отозвался лейтенант.

      За дверью их ожидали еще двое охранников. Снаружи казалось, что в доме темно, но, оказывается, окна были зашторены и горел ночник.

      В первое мгновение Тревайз собрался было выразить возмущение, но тут же взял себя в руки – чего уж теперь возмущаться. Если собратья-Советники не смогли защитить его в зале Заседаний, то уж дом его тем более перестал быть его крепостью.

      – Сколько же вас тут? Полк? – попытался пошутить Тревайз.

      – Нет, Советник, – послышался