ЧемоданчиК. Алиса Евгеньевна Эскович

важнее всего.

      Одним прыжком он оказался возле шкафа, доставая оттуда серые спортивные шорты и такого же цвета футболку.

      – Мы с ним! – подхватили братья.

      – И я с вами! – сказала мама и добавила шёпотом. – Она всего на один день, давайте потерпим.

      – Что она здесь забыла? – спросил Семён. – Понимает же, что ей тут не рады.

      – Хорошо бы знать, – вздохнув, ответила мама. – Вы же помните, какая она скрытная. Говорит, по внукам соскучилась.

      – А мы-то как истосковались, – съязвил Колька.

      – Ну ладно, она всё-таки ваша бабушка.

      – Ненастоящая, – уточнил Семён.

      – Какая бы ни была, а отца вашего смогла вырастить. Никаких больше споров. Через пять минут на кухне.

      Мама почти скрылась за дверью, когда её окликнул Колька.

      – Ты же не расскажешь ей про чемоданчик? – спросил он шёпотом.

      – Не думаю, что ей стоит знать, – улыбнувшись, ответила мама.

      Колька одобрительно кивнул ей в ответ.

      Пока братья умывались и чистили зубы, возле плиты уже разыгралась настоящая битва. Баба Маша, как всегда, учила маму правильно готовить. Голос её звучал негромко, но каждый уголок дома его слышал.

      – Нет, дорогая моя, – нарекала старушка, толкая невестку в бок и занимая собой всё пространство, – если будешь так сильно обваливать мукой сырники, никаких продуктов не напасешься. И корочка получится твёрдая. Ты же помнишь, конечно, мои сырники Вася за милую душу ел.

      – И мои ел, – запротестовала мама. – А если их не обваливать в муке, так они к сковороде прилипнут.

      – Но не в тоннах же муки их купать!

      Перепачканная мукой мама лишь тяжело вздохнула и положила очередной сырник на сковороду. Баба Маша пристально наблюдала за каждым её движением. Не выдержав, мама достала вторую сковородку и вручила её свекрови, чтобы та могла приготовить сырники на своё усмотрение.

      Дети вошли в кухню. Черно-белый пёс вбежал за ними следом. Он спокойно уселся под столом, оставив видным только хвост, и стал терпеливо ожидать, пока кто-либо поделится с ним едой. Братья нехотя поздоровались с бабой Машей и сели.

      Последний раз они видели бабушку год назад. С того времени она ничуть не изменилась. Сколько братья себя помнили, она была стабильно старой и ворчливой бабушкой с пучком седых волос и недовольным круглым лицом. Баба Маша возилась возле плиты и вела диалог сама собой, обвиняя маму во всех грехах человеческих. На ней была длинная прямая юбка и кофта с бледно-розовыми розами. Вдобавок к тучной фигуре, старуха обладала скверным характером, чем напрочь отпугивала от себя людей. Она так часто поджимала губы, что сложно было понять их настоящую форму. Когда баба Маша на кого-либо смотрела, её глаза цеплялись в человека, как пиявки. От одного вида старухи хотелось бежать куда подальше под любым предлогом.

      – Руки не забыли помыть? – бесцеремонно поинтересовалась бабушка, даже не взглянув в сторону внуков. – А то знаю я вас.

      – Не забыли, – ответил Семён.

      – И пса приволокли, я посмотрю.