Георг де Вилар. Серебряная рота. Сергей Виктрович Воронин

земных оков и теперь я могу постигать всю полноту бытия!.. Открою вам секрет – в каждом живом существе присутствует Сила. Во мне. В вас, мой будущий друг. В этих грубых созданиях… Но только она дремлет и её требуется разбудить… Я разбудил свою с помощью простой верёвки, представьте себе…

      Голос звучал будто музыка, но такая, какую я никогда не слышал. Какой она должна быть на самом деле. Этот голос вёл меня за собой, и смысл слов плохо доходил до меня. Но это было неважно.

      – Вы спрашивали, что такое "обращение"? Это и значит разбудить. Живое существо должно оказаться на грани жизни и смерти. И ещё оказаться и снова! Многократно оказаться. И сила просыпается!

      Он отвёл от меня глаза, посмотрев куда-то мимо, и я почувствовал жгучий укол потери. Но вскоре взгляд его снова обратился на меня, и я успокоился.

      – Но главный секрет, мой будущий друг, состоит в том, что разбуженную Силу других можно забрать себе. Значительно усилив собственную… А затем её можно тратить. Я научу вас. Новый мир откроется перед вами! А я, как мне кажется, с вашей помощью смогу достичь новых высот. Вы готовы к этому удивительному путешествию, мой будущий друг?

      Сбоку доносился какой-то шум, уже некоторое время беспокоивший меня. В какой-то момент он стал совсем неприятно громким, отвлекающим. Я с усилием оторвал свой взгляд от этих ласковых глаз и с раздражением повернул голову. На полу сидел грузный человек и с силой сжимал свою шею обеими руками, притиснув собственную голову к стене. Лицо его побагровело, из раскрытого рта доносился хрип, а большие ноги сучили по полу, царапая его каблуками. Именно этот звук и отвлекал меня. Рядом с ним неподвижно на стуле сидел…

      Я непонимающе вгляделся. Там сидел его сын. А этот грузный человек… Кузнец. Кузнец по имени Жан. Я ещё раз посмотрел на эти беспокойно двигающиеся ноги, на разинутый рот и внезапное как молния озарение настигло меня. Не давая времени озарению рассеяться, я вскочил, подхватив лежащую на полу шпагу, и в длиннейшем выпаде воткнул её в грудь мужчины, сидевшего в кресле.

      Тот поперхнулся на полуслове.

      Шпага вонзилась очень глубоко. Я потянул её обратно, но сидящий вдруг ухватился ладонями за клинок. Я не смотрел на его лицо, потому что смотреть на него не следовало, об этом было в озарении, и видел только эти шевелящиеся пальцы, сомкнувшиеся на лезвии. Шпага не выдёргивалась никак. И тогда я отскочил к кузнецу, схватил лежащий возле него топор и, зажмурившись, ударил им, успев нацелиться выше своего клинка.

      Раздался глухой стук падения и что-то покатилось по полу. Этот звук отчётливо разносился в наступившей тишине – хрипа кузнеца уже не было слышно. Я открыл глаза. Топор вонзился в спинку кресла. Тело, сидящее в кресле, заканчивалось на лезвии воткнувшегося в спинку топора. Бросив взгляд на пол, я увидел нечто шарообразное, но благоразумие подсказало мне не приглядываться. Тронув рукоять топора, я убедился, что он засел очень плотно. Даже не подозревал, что могу нанести удар подобной силы. Кузнец, не подававший признаков жизни, закашлялся и начал ворочаться.

      А я вдруг понял, что у меня очень болит голова.