Любовь вопреки. Елена Игоревна Прибыльцова

вся дрожа, жалась к Антону. Уже не спасали ни две шубы, ни медвежья шкура. Особенно замёрзли ноги. Но на все вопросы Антона, в порядке ли она, девушка неизменно кивала головой. Вскоре совсем стемнело. Ветер завывал со страшной силой. Путников всех занесло снегом. Прохор начинал беспокоиться, уж не сбились ли они с дороги.

      «Ну где же эта чёртова ночлежка? – думал он. – Да ещё буря как назло на наши головы! Бедная моя Софьюшка! Как она там?» – беспрестанно оглядывался он назад. И несмотря на то, что сам продрог до костей, на сердце у него было тепло и спокойно.

      Вдруг Прохор почувствовал, что лошади побежали быстрее, хотя он их уже не подгонял.

      «Неужто жильё почуяли? – обрадовался парень. – Давайте, родимые!»

      Волгин старательно всматривался в темноту и действительно вскоре заметил тусклый свет фонаря, висевшего под крышей постоялого двора.

      – Приехали! Софья! Антон! Слышите?! – весело закричал он.

      Въехав в распахнутые ворота, и подогнав тройку к самому крыльцу, Прохор торопливо взбежал по ступенькам и забарабанил в дверь обеими руками. Довольно скоро она отворилась.

      – Заходите скорее! Носит же нечистый в такую непогодь! – заворчал хозяин – низенький бородатый мужичок.

      Волгин кинулся обратно к саням, но Антон уже нёс девушку на руках. Прохор придержал дверь, которую так и рвал из рук ветер, пропуская их внутрь, и зайдя следом, захлопнул за собой дверь.

      – Лошадей накормите хорошенько! Да отведите в конюшню побыстрее! – бросил Прохор хозяину.

      Тот, разглядев, что перед ним сын купца Волгина, засуетился, послал во двор парнишку позаботиться о лошадях.

      – Прохор Андреевич, батюшка, уж простите ради Бога, не признал вас поначалу! Как Андрей Иванович поживает? Здоровьице как у матушки?

      – Хорошо всё, – отмахнулся Прохор. – Комнаты есть свободные?

      – Конечно, для вас завсегда имеются! В любое время дня и ночи! Самые лучшие! И ужин скоро будет готов! А пока, может, чаю испить изволите али чего покрепче? Совсем окоченели, небось? Холодом вон от вас так и веет. Да ещё и барышня с вами…, – скороговоркой выпалил трактирщик.

      – Яков Петрович, дай хоть дух перевести! – засмеялся Прохор, расстёгивая шубу, и снимая шапку. – А там глядишь, и поужинаем, и выпьем!

      Софья, вся дрожа, подошла к большой печке и прижалась к ней. Как же хорошо в тепле! Благодать да и только! Девушка осмотрелась по сторонам. В большой комнате стояло несколько громоздких деревянных столов; возле них – либо скамьи, либо массивные табуреты. За одним столом сидели двое мужчин, по виду из простых крестьян. Они с аппетитом ели картошку в мундирах с солью и пили чай. Мужчины с любопытством поглядывали на вновь прибывших, с особым интересом рассматривая Софью. За остальными столами было пусто. Возле стены стоял старый, потемневший от времени буфет. Напротив двери была стойка, за которой расположилась немолодая полная женщина, видимо, жена хозяина.

      – Марфуша, ну чего ты ждёшь?! Иди комнаты готовь! Живо! – прикрикнул на неё Яков Петрович.

      – Сколько