Полное собрание стихотворений и поэм. Том 1. Эдуард Лимонов

я на чердак свой залазил с улыбкой

      и девушку Таню туда подсадил

      Дрожат мои ноги и в холодном поту они

      О Таню я трусь и я Таню люблю

      Потом на живот головою укладываюсь

      и сплю и не сплю и сплю

      Какая-то ветка большущей соломы

      хрустела и мыши толкались в углах

      и дивный был месяц в окне сухощавом

      и дивный был месяц соломою пах

      На крыше соседней какие-то люди

      сидели в окошке наверное воры

      огромная крыша под ними стучала

      но очень немного. их тень. их носы

      По краю печали взволнован всей жизнью

      иду я теперь и я вижу опять

      как Таня совместно со мною лежала

      и надо ж мне было её потерять!..

      «Последние лета огарки…»

      Последние лета огарки

      Листва. неприятные дни

      И над головою довлеют

      верхние потолки

      К вечерней собаке привяжешь

      верёвку и в двери иди

      На корточках тихих тропинок

      сидят папиросы одни

      Продолжишь идти по окуркам

      Увидишь окно в чердаке

      Оно выделяется резко

      живёт там больной в уголке

      Ты крикнешь тихонько – Никола!

      и тень заявилась в стекле

      Повязано тряпкою че́ло

      Висит поразительный нос

      Тебе он нежен. беги

      развей свои двое ноги

      а он будет долго стоять

      и всё о тебе разрешать.

      «Лифтёрша Клевретова…»

      Лифтёрша Клевретова

      и член-корреспондент Парусинов

      стояли в тёмном углу в паутине.

      Следователь Пресловутов

      и два сотрудника в зелёных шляпах

      Выводили из лифта

      человека и гражданина Добрякова тире Заботкина

      который писал утопическую книгу.

      Пенсионер Мерзавцев тире Костяшко

      свесившись через красные перила

      Кричал что это он вывел на чистую воду

      Ребёнок Поздняков стоял с красным шаром в руке

      Испуганно топорщил глаза и уши.

      «Роза в семье родилась у евреев…»

      Роза в семье родилась у евреев

      Долго долго в семье жила

      Евреи вечно ей говорили еле-еле

      Серые зелёные паутинные еврейские слова

      Роза вела себя так словно мальчик

      Столько скакала и ела конфеты

      Резко рукой шевелила портьеры

      В малиновых складках сидела одна

      Когда приходили она уходила

      И только по носу её находили

      Она отбивалась но делала молча

      Она отбивалась хоть ей говорили

      Она не хотела и на пол бросала

      Всё что́ на столе в это время лежало

      Конфеты и шапку цветы и мочалку

      С картинками книжку и живую птицу

      Когда ж уговором её доставали

      То мясом кормили и яблок давали

      Она же сидела они же с платочками

      и кружевом тонким платочки комочками

      И