Две жизни Пинхаса Рутенберга. Пётр Азарэль

было состояться заседание ЦК. Появление Рутенберга вызвало некоторое удивление среди членов ЦК. Они подходили и здоровались с ним, но он чувствовал их неловкость и напряжение.

      – Марк Андреевич, я хотел бы выступить, – обратился он к Натансону.

      – До меня дошли слухи, что ты намерен всё-таки публиковать свои материалы.

      – Да, но только после согласования текста с ЦК, – ответил Рутенберг.

      – Конечно, я предоставлю тебе слово, – после некоторого раздумья сказал Натансон. – Только учти, что партия находится сейчас после разоблачения Азефа в тяжёлом кризисе.

      – Я это знаю и хочу миром закрыть вопрос о Гапоне.

      Рутенберг сел возле Савинкова. После выступления Владимира Михайловича Зензинова ему предоставили слово.

      – В прошлом я несколько раз обращался к ЦК по делу о ликвидации Гапона, но не получал от него ожидаемого отношения. Я понимаю, что этому препятствовал Азеф. Теперь же, после его разоблачения, ситуация прояснилась. Поэтому из уважения к переживаемому партией несчастью и партийной дисциплине довожу до сведения ЦК, что я намерен опубликовать заявление, и прошу дать свои замечания и дополнения сегодня.

      – Хорошо, Василий Фёдорович, – произнёс Натансон. – Текст у нас. Мы ещё раз его рассмотрим. Я предлагаю уполномочить Чернова и Савинкова выполнить совместную проработку текста заявления.

      Его предложение приняли единогласно. После заседания, когда все разошлись, Виктор Михайлович и Борис Викторович сели за работу. Они внесли в текст ряд изменений, с которыми Рутенберг согласился.

      – Мы сделаем перевод и опубликуем заявление во французских газетах, – заверил его Чернов.

      – Спасибо, Виктор Михайлович. Спасибо, Борис, – с удовлетворением произнёс Рутенберг. – Сегодня я должен вернуться в Геную. Надеюсь, скоро мы забудем это дело.

      Прошла неделя, в течение которой он следил за прессой, но его заявление в газетах так и не появилось. Рутенберг снова послал письмо в ЦК. «Если во вторник в утренних газетах не появится моё заявление, – написал он, – я в тот же день сам сдам его в печать». Во вторник вечером пришла телеграмма из газеты "L'Humanité"– его сообщение находится у них в редакции. А в письме представителя ЦК, последовавшем за телеграммой, его ошарашили, переслав ему текст дополнения ЦК. Он был совершенно другим. Написанное Черновым ЦК посчитал неприемлемым.

      3

      Это письмо, в котором ЦК вновь не желал взять на себя ответственность за совершённую по его указанию ликвидацию Гапона и продолжал вести себя бесчеловечно и жестоко по отношению к нему, стало причиной окончательного разрыва отношений с ЦК партии эсеров. Рутенберг почувствовал себя, наконец, свободным и от этой продолжающейся годы зависимости. Он послал заявление в редакцию газеты «Знамя труда» с указанием опубликовать. В феврале оно было напечатано.

      Получив ответ ЦК, Рутенберг вновь написал Савинкову, которого продолжал считать верным