Комиссар. Яна Каляева

опыты на людях, которых она убивала по работе, ей представлялось неэтичным. А вот Щербатов… если она уйдет сейчас – ее работа чекиста была здесь закончена – он просто умрет в одиночестве. Что плохого выйдет, если она получит наконец тот опыт, о котором мечтала? Заодно, возможно, спасет жизнь этому ненужному революции, но такому интересному человеку. Щербатов нравился Саше, в нем было какое-то благородство – хотя как большевичка она не должна была употреблять это слово в положительном значении.

      Щербатов пока оставался в сознании, и это явно давалось ему с трудом. Похоже, если он сейчас заснет, то уже не проснется.

      Саша села на пол у изголовья больного. Попробовала поймать ритм его поверхностного, лихорадочного дыхания.

      – Я вижу, вам хуже, Андрей Евгеньевич. И совсем скоро сделается еще хуже. Но это хорошо. Это значит, вы входите в кризис, и быстро входите. Болезнь не успела вас слишком уж измотать. Скоро вам понадобятся все силы, какие у вас есть. Просто для того, чтоб оставаться в сознании. Вы все еще держитесь. И вы сможете держаться дальше. Не засыпайте сейчас. Оставайтесь со мной. Слушайте мой голос. Помните: пока вы слышите мой голос – вы живы.

      Дыхание удалось синхронизировать. Саша поняла это по тому, что у нее участился пульс. Сердце стало биться неровно, по телу прокатилась волна озноба, на спине выступил пот.

      Но ее задача – не умереть вместе с ним, а вернуть к жизни его. Надо чем-то его зацепить. Заставить его слушать ее, превозмогая сон, преодолевая смерть. Вызвать у него сильное чувство, которое привяжет его к миру живых.

      Но какое это может быть чувство?

      Страх? Трудно. Капитан наш не из робких. А если передавить, так просто отдаст богу душу, и в чем тогда смысл.

      Сострадание? Может сработать. Контрразведчица, не способная работать под деву в беде, профнепригодна. Просто дай ему понять, как ты нежна и уязвима.

      Но есть в этом что-то небезопасное. Это же приворот, присуха. Тонкий лед. Да и просто пОшло, в самом-то деле.

      Думай, Саша. Как можно подействовать на мужчину?

      Ну конечно. Стремление к величию. На это покупаются они все.

      – Мы говорили о будущем, Андрей Евгеньевич. О том, что нет другого будущего, кроме того, что строим мы, большевики. Но знаете, почему его нет? Потому что нет того, кто мог бы его создать. Пока нет.

      Я открою вам одну тайну. Маркс был прав во многом, но в одном ошибался. Не реальность формирует идеи, а идеи формируют реальность. Только не реальность настоящего, а реальность будущего. Если сейчас появится противостоящая нашей идея – появится и альтернативное, назовем это так, будущее.

      …Заткнись, заткнись, заткнись! – орал голос где-то на краю сознания. Саша с легкостью его приглушила. Щербатов медленно, редко дышал и слушал ее очень внимательно. Саша не думала о том, о чем теперь говорить. Она просто настроилась на лежащего перед ней человека, такого сильного и такого беспомощного. Ее речь была собрана из обрывков его слов, мыслей, чувств. Саша нашла волну, и волна подхватила ее.

      – Вы