Королева фальшивой академии. Зинаида Владимировна Гаврик

часть пуговиц на рубашке и пиджаке отсутствовала. Но самое жуткое – я готова была поклясться, что в его глазах горели два зловещих красных огонька!

      – Что ты наплела ректору, дрянь? – прорычал он. С его лицом что-то явно происходило. Оно дёргалось так, словно что-то пыталось вырваться изнутри.

      От ужаса я потеряла дар речи.

      – Я так долго шёл к тому, чтобы получить пропуск в человеческий мир! Оставалось отработать один выпуск! А теперь из-за тебя придётся всё начинать сначала!

      Его голос менялся, становясь ниже и глуше. Я была так напугана, что никак не могла понять, в чём меня обвиняют. Да это уже, кажется, неважно. Ведь, судя по всему, сейчас меня будут убивать.

      Но, как выяснилось, я поторопилась с выводами.

      – Зачем ты нажаловалась ректору, что я тебя принуждаю к близости, угрожая неприятностями? Это ложь! А за ложь нужно наказывать. Так что сейчас я наглядно продемонстрирую тебе, что такое настоящее принуждение! Хоть развлекусь, как давно мечтал, всё не так обидно будет… А ты потом ничего и не вспомнишь…

      Он начал медленно приближаться, откровенно наслаждаясь моим ужасом.

      Его лицо при этом продолжало меняться.

      Челюсть выдвинулась вперёд, ухмылка превратилась в клыкастый оскал.

      Я не могла поверить своим глазам! Как же хотелось упасть в обморок! Но что-то по-прежнему держало меня в сознании, не давая скользнуть в спасительную тьму.

      Даже когда надо мной нависла жуткая собачья морда с ужасными красными глазами, я всё равно не смогла отключиться.

      Он наклонялся, удерживая меня своим страшным взглядом, как верёвкой.

      Ужасные челюсти оказались прямо перед моим лицом.

      Я зажмурилась, ожидая самого худшего.

      А потом почувствовала, как по моей щеке скользит влажный шершавый язык…

      – На вкус ты, как конфетка, – глухо прорычали мне в ухо, обдавая жарким дыханием. Затошнило.

      Но в этот момент, наконец, явилось спасение.

      Дверь с грохотом распахнулась, словно её выбили тараном.

      Я открыла глаза и увидела, как Павел Сергеевич резко выпрямился и шагнул навстречу прибывшему. А прибывшим оказался… заведующий кафедрой!

      Надо сказать, наш завкаф (как мы привычно сокращали его должность между собой) был невысоким изящным мужчиной. А уж сейчас, стоя напротив озверевшего препода, в своём безупречном костюме с зализанными до зеркального блеска волосами, он и вовсе походил на хрупкую восковую куклу, которую можно сломать одним, не особенно сильным ударом.

      И при этом испуганным завкаф отнюдь не выглядел. Кстати, а как он вышиб дверь? Ведь кроме него, в аудиторию никто не зашёл…

      – Возьмите себя в руки, – распорядился заведующий кафедрой, с брезгливостью поглядывая на Павла Сергеевича. – И объясните, что здесь происходит.

      Он мазнул меня равнодушным взглядом, как предмет мебели, и снова сосредоточился на преподе.

      – Ничего не происходит, – мрачно ответил преподаватель, возвращая себе прежний вид. – Я всего