Картохин двор. Элена Джованнетти

было две старшие сестры – Анна и Амаранта – и у всех троих были яркие голубые глаза и светлые вьющиеся волосы. Ещё муж сообщал, что у них это от его прадеда – первого из семьи, поселившегося в этой деревне. И что он носит его имя – Костанте.

      – Я хотела тебя расспросить кое о чём, – завела разговор Нина. Они с Амарантой идут  спокойным шагом по петляющей среди лесов дороге, поднимаясь на возвышающуюся над деревней гору. Немного прохладно и облачно, но без дождя – удачное для подъёма сочетание погодных условий. Испарение, поднимающееся с земли, наводит некую таинственность на лесное царство. Редкий солнечный луч выхватывает из белёсой пелены темные стволы деревьев и снова прячет их в прозрачном тумане.

      – О чём, дорогая? – тепло улыбнулась тётушка. Ей вообще нравится Нина, несмотря на то, что остальное семейство отнеслось к иностранке с прохладцей. Ещё ей нравится рассказывать о «прежней жизни», как она называет свои воспоминания из детства и юности. Память у неё отменная, красноречия не занимать, и Нина любит её слушать.

      – Рядом с нашим домом есть чьё-то заброшенное имение. Знаешь, если от нас спускаться к главной дороге, то он будет…

      – Справа, – перебила Амаранта и остановилась, продолжая улыбаться. – Хочешь узнать, чей это дом?

      – Да, именно…. Откуда ты знаешь??

      – Муж твой рассказывал, как ты туда бегаешь уже неделю как. Что, понравился? – лукаво подмигнула.

      – Очень! Вот хочу узнать его историю.

      – Это был мой дом. Наш. Я там родилась, и Анна тоже. А вот Антонио появился уже в другом доме, – в том, где сейчас живёт Мария, дочь Анны.

      Нина подняла брови и широко раскрыла глаза, но тут же вышедшее из-за облака солнца заставило её щуриться и прикрыть лицо рукой. Мысли понеслись каруселью, и только один вопрос слетел с губ на выдохе. «Как это?..». Амаранта взяла её под руку и повлекла за собой, вперёд, в гору.

      – Костанте ничего не говорил мне об этом! Хотя я и не спрашивала…

      – Ну, ты же знаешь, он известный молчун. Не спросишь – не скажет. Всегда таким был, сколько его помню.

      – Ну да, ну да… – согласилась Нина, – так что там с домом?

      Амаранта помолчала, будто собираясь с мыслями, и начала свой рассказ.

      – Я была слишком мала, чтобы точно знать, что там случилось. Говорят, моя мать и вторая жена дяди, Эдвига, не поладили между собой, да так, что пришлось дом поделить на две части. Мой отец – его прозвали Картохой…

      – Подожди-подожди! – Нина снова остановилась и во все глаза смотрит на Амаранту, – Так, значит, Картоха…. Это твой отец? Во дворе я нашла дощечку, на которой нацарапано «Картохин двор».

      – Ну, да. И не нацарапано, а выжжено – он любил выжигать по дереву и вообще что-то делать руками. Он выжег её в день моего рождения.

      – Костанте такой же – всё ищет, чем бы по дому заняться да во дворе, – проговорила Нина.

      – Они очень похожи характерами, мы давно заметили. Да.… Так вот, идём дальше. Папа тогда