Третья. Агата Кристи

вернулся в деревню и, свернув на дорогу за церковью, перешел по мостику через ручей. В укромном месте под буком стоял большой лимузин. Шофер распахнул дверцу, Пуаро забрался внутрь, удобно расположился на сиденье и со вздохом облегчения снял лакированные туфли.

      – Едем назад в Лондон, – сказал он.

      Шофер захлопнул дверцу, сел за руль, и машина, замурлыкав мотором, плавно тронулась. В том, что на обочине шоссе стоял молодой человек, отчаянно сигналя, не было ничего необычного. И взгляд Пуаро равнодушно скользнул по очередному члену братства путешествующих на чужих машинах – пестро одетому, с длинными волнистыми волосами. На таких он успел наглядеться в Лондоне. Но когда машина почти поравнялась с ним, Пуаро внезапно выпрямился и сказал шоферу:

      – Будьте добры, остановитесь. Да, и, если можно, подайте немного назад… Он просит, чтобы его подвезли.

      Шофер изумленно посмотрел через плечо. Подобного распоряжения он никак не ожидал. Однако Пуаро слегка кивнул, и шофер повиновался.

      Молодой человек по имени Дэвид нагнулся к дверце.

      – Я уж думал, вы проедете мимо, – сказал он весело. – Большое спасибо.

      Он влез, снял с плеч рюкзачок, спустил его на пол и пригладил каштановые кудри, отливавшие медью.

      – Значит, вы меня узнали? – сказал он.

      – Ваш костюм несколько бросается в глаза.

      – Неужели? Но не могу с вами согласиться. Я всего лишь один из легиона единомышленников.

      – Ван-дейковская школа. Весьма живописно.

      – Хм. Это мне в голову не приходило. Да, пожалуй, в чем-то вы правы.

      – Вам следует носить широкополую шляпу со страусовым пером, – сказал Пуаро, – и кружевной воротник на плечах.

      – Ну, так далеко мы все-таки вряд ли зайдем. – Молодой человек рассмеялся. – Миссис Рестарик даже не пытается скрывать отвращения, которое в ней вызывает один только мой вид. Впрочем, я плачу ей тем же. И Рестарик мне не слишком нравится. Есть что-то на редкость непривлекательное в преуспевающих миллионерах, вы не находите?

      – Все зависит от точки зрения. Насколько я понял, вы строите куры дочке.

      – Какой прелестный оборот речи! – сказал Дэвид. – Строите куры дочке. Пожалуй, можно сказать и так. Но учтите, тут ведь полное равенство. Она и сама строит мне куры.

      – А где мадемуазель сейчас?

      Дэвид резко повернулся к нему.

      – Почему вас это интересует?

      – Мне хотелось бы с ней познакомиться, – пожал плечами Пуаро.

      – По-моему, она не больше в вашем вкусе, чем я. Норма в Лондоне.

      – Но вы сказали ее мачехе…

      – О, мы мачехам всего не говорим.

      – А в Лондоне она где?

      – Работает в бюро по оформлению интерьеров где-то на Кингз-роуд в Челси. Фамилию владелицы я позабыл… Ах да, Сьюзен Фелпс, если не ошибаюсь.

      – Но, полагаю, живет она не там? У вас есть ее адрес?

      – Конечно. Огромные многоквартирные корпуса. Но почему вас это так интересует, я не понимаю.

      – На свете есть столько интересного!

      – Я