Слепая совесть. Нидейла Нэльте

ни страха, что часто испытывают женщины при виде нас. Особенно непривычные женщины Йована. Закрываю за ней, жду.

      – Я Хельта, – представляется, припоминаю, видел на приеме. Какая-то дальняя ветвь младших правительственных семей. Ничего особенного. – Подумала, возможно, вам захочется скоротать вечер?

      Учитывая, что знает мое имя и комнату, видимо, за нее «подумали». Проводит пальцами по руке, поднимается к плечу. Синее любопытство, легкое красноватое возбуждение. А, Раум с ним, почему бы не расслабиться!

      – Захочется, – соглашаюсь, придерживаю омаа.

      Кажется, смотрит в глаза. Поднимаю руку, провести по лицу, прочитать изгибы, составить портрет. Иначе ведь никак не увижу ее черт.

      Прикосновение обжигает – не сильно, так, чтобы омаа дотронулся, обтек, лучше помог в восприятии. Но девушка вздрагивает, вскрикивает, взрыв черного страха. Демон, похоже, ее чем-то опоили. Или сама для храбрости.

      Убираю руку, отворачиваюсь.

      – Уходи, – говорю глухо, усмиряя взъярившийся омаа.

      – Эр Дарсаль…

      – Уходи!

      Ноэлия

      Три дня просидела дома, с тоской глядя то в окно, то на экран. Императора не показывают, только совсем издалека: вроде какие-то запреты у них, из соображений безопасности, да и вообще заснять нельзя, когда он в окружении Стражей. Кадры засвечиваются, лишь пятна неясные.

      Девочки, поначалу воодушевленные, приходят домой сердитые и обиженные: слишком мало мужчин приехало, слишком много желающих.

      На четвертый день разразился скандал, подняв с кровати ни свет, ни заря.

      – Я вам что говорила! – громыхает снизу мадам Джанс. – Нельзя никому ничего обещать, у них печати специальные, как только договор скреплен – не нарушить! До хворей и страшных несчастий доходит!

      – Я не скрепляла, – плачет кто-то из девочек, Сирма кажется. – Он прикоснулся и обжег!

      Выглядываю в коридор, натыкаюсь на Алму.

      – Что там? – спрашиваю.

      – Да тут по району вчера кто-то из Слепых крутился, Сирма где-то услышала, мол, они императрицу помогают выбрать, вот и решила ему понравиться… да мадам Джанс вовремя пресекла.

      – Слепые выберут, ага, – хихикаю. – А ты как?

      – Идем на пляж, – предлагает тоскливо.

      Раздумываю пару мгновений, соглашаюсь:

      – Пошли.

      Сколько ж можно дома сидеть? А Алме, похоже, поговорить хочется.

      Собираемся наскоро, сейчас каникулы по случаю императорского приезда, потом снова учебой загрузят.

      Внизу уже полное примирение, Сирма рыдает на обширной груди мадам Джанс, та ее поглаживает и успокаивает, бросает на нас быстрый взгляд.

      – Мы на озеро! – сообщает Алма.

      – Там вы мужчин вряд ли найдете, – предупреждает мадам Джанс.

      – И к лучшему, – улыбаюсь.

      – Да их вообще нигде не найдешь, – сердито отвечает Алма. – Только знатным и достанется, а мы кому нужны.

      – Отдохните, мои котятки, – соглашается мадам Джанс, возвращаясь