Слепая совесть. Нидейла Нэльте

останавливается, придерживает за талию, проводит пальцами по спине – ласково так, приятно. Не могу понять, то ли пугаюсь, то ли наоборот – хочу чего-то большего.

      – Я бы с удовольствием с тобой остался, да до свадьбы нужно соблюдать приличия, – щекочущий ухо голос пробирает каждую клеточку, бросает в жар, пытаюсь сообразить, зачем ему эти приличия.

      Может, они ребенка потом по сроку высчитывают? Или действительно лишь приличия? Или тут что-нибудь другое? Бросаю украдкой взгляд на свою ладонь, метка по-прежнему горит, ни на йоту тусклее не сделалась.

      Иллариандр чуть наклоняется, почти жду чего-то – поцелуя? Каких-нибудь слов? Но он лишь скользит губами возле щеки, выдыхая едва слышно «Спокойной ночи, любимая!». Берет мою руку, раскрывает ладонь, прикасается губами к метке.

      И вместе со своим Стражем уходит. Еще с минуту смотрю ему вслед, перевожу взгляд на Дарсаля, пытаюсь понять, что же мне во всем этом не нравится. Но мысли совсем уже тяжелые и неповоротливые, ничего сообразить не могу. В голове продолжает играть музыка, ноги дрожат от усталости, захожу в покои, скидываю туфли прямо у двери. Здесь никто ругаться не должен.

      Дарсаль

      Омаа снова вырывается из-под контроля, приходится удерживать внешние проявления, чтобы остальные Стражи не заметили. Дурь какая-то, радоваться должен – и за императора, с такой-то идеально подходящей женой, и за императрицу, от которой сегодня столько волн удовольствия расходилось. И за себя тоже: достойная служба, даже не мечтал о такой. Какого Раума тогда омаа беснуется, почему все их движения внутри отпечатываются, тихий шепот слышнее громкой музыки, терзавшей мои уши на приеме!

      Ноэлия медленно идет к спальне, плотные потоки усталости. Размышляю, окликнуть ли, не положено мне уходить, пока не отпустила. Но ведь наверняка просто забыла, не привыкла еще. После шумного зала здесь почти тихо, тоже хочется упасть в кровать и отдохнуть, наконец.

      – Дарсаль, – вдруг останавливается, оборачивается. – Я спросить хотела… если Стражи так слышат, то наверное,… как вы вообще все эти приемы выдерживаете?

      – Нормально, моя госпожа. Мы умеем менять восприятие… в некоторых пределах.

      Ноэлия кивает, рискую все же поинтересоваться:

      – Я вам больше не нужен?

      – Отдыхай! – улыбается, по-моему, после легкой заминки. – Доброй ночи!

      – Доброй, моя госпожа, – откликаюсь. Доводилось мне сталкиваться с некоторыми молодыми женами некоторых приближенных императора, только-только попавшими во дворец. Слышать, что другие Стражи о них говорят. Возможность помыкать хоть кем-то – слугами, охраной – это первое, что они усваивают безукоризненно. Интересно, как долго продержится Ноэлия.

      Иду к себе, знакомая аура за дверью – той, которая выходит не на парадную лестницу. Но сегодня дежурный Страж не позволяет Хельте приблизиться. Не положено без дозволения императрицы. Омаа снова вспыхивает, как бы я у нее дозволения испрашивал, интересно?

      Отворачиваюсь, закрываю глаза, оставляя лишь почти привычную уже настройку на синий свет.

      –