Петля. Тoм 1. Инга Александровна Могилевская

отступает в сторону, пропуская его внутрь дома. Тот топчется в прихожей, осматривается и, разглядев во тьме топчан с лежащим на нем индейцем, бросается прямиком к нему.

      – Здорово, Хок. Ну, как ты? – и уже через пару секунд, надрывно и взволновано:

      – Хок, ты слышишь меня? Хок, ну давай ответь, – призывает гость, легонько похлестывая отца по щекам.

      Мальчик запирает входную дверь, возвращается к столу, садится, положив ружье рядом с собой на столешницу – так, на всякий случай… Потом склоняется к своей книге, пробует вновь сосредоточиться на чтении…

      – Давно он так лежит? – спрашивает гость.

      – С тех пор, как вернулся и сообщил о ее смерти, – отвечает мальчик, вчитываясь в понравившуюся фразу: «Как ненависть может быть повышена до принципа справедливости, до просвещённого духа требований, когда становится ясно, что зло есть везде, и оно опирается на основания, выходящие за рамки индивидуальной воли и ответственности?».

      – И что, вообще не встает?

      – Только покурить и по нужде.

      «… и оно опирается на основания, выходящие за рамки индивидуальной воли и ответственности»… Что бы это могло значить? – думает мальчик, – Что-то важное…ключевое…

      – Он пьет?… В смысле, алкоголь? – снова отвлекает его гость.

      – …В первый день вернулся с бутылкой… Потом хотел, чтобы я ему еще раздобыл, но я отказался. И его не пустил.

      – И правильно сделал, молодец, бесенок…

      – Но он что-то еще принял…

      – Что именно?

      – Не знаю… Какой-то порошок…

      Гость вскидывает на него настороженный взгляд, потом снова поворачивается к индейцу.

      – Хакобо! Хок! Ну, давай, черт тебя побери! Посмотри на меня!

      В ответ раздается глухой стон, невнятное бормотание, в котором мальчик с трудом узнает голос отца.

      – Бесенок, а он хоть раз ел за эти дни? – снова спрашивает гость.

      – … Он…

      Фраза крутится в голове мальчика, не давая покоя. «… опирается на основания, выходящие за рамки индивидуальной воли и ответственности …» – черт! Что стоит за этим?! Что еще за основания?– думает он, – «Какая странная формулировка, будто нарочно усложняющая суть и смысл – простую и даже примитивную мысль. Зачем так вымучивать? Или есть что-то глубже? Все сложнее, чем кажется?»… и тут вспоминает, что не ответил на вопрос гостя, – Мне иногда удается насильно впихнуть в него пару ложек…а так… «…за рамки индивидуальной воли… Как может ненависть быть неличной?»… Нет, – говорит он, потом захлопывает книгу и откидывается на спинку стула. Поняв, что ему все равно не дадут должным образом сосредоточиться, он решает понаблюдать за происходящим в доме.

      –Хок, ну ты что?! Кончай это! Давай, поднимайся! Будь мужиком! – гость хватает лежащего за грудки, несколько раз грубо встряхивает

      – Убирайся отсюда, Тито, – хрипит слабый безжизненный голос.

      – Вот как? Убирайся? И это после стольких лет дружбы?! – возмущается гость.

      – Оставь