Лялин и Женя. Магдалина Шасть

Далековато, конечно, и ничего не понятно. Орут, как сумасшедшие, голоса высокие – значит, бабы, но, кроме ругательств, ничего не разобрать. Вряд ли это Райка, скорее, по её, Женькину, душу бойня. Голосов несколько, а материного не слышно. Как бы мамке не досталось! Дуры многое могут!

      – А! Вот ты где! – что за хрень? Мелкий пацан из второго класса выпрыгнул на Женьку из кустов, как чёрт. Этого хлебом не корми, дай школу прогулять. – Тут она! Ту… – вредный мальчишка не успел закончить предложение, как оказался обезвреженным и распластанным под взрослой девчонкой, с крепко заткнутым её холодными ладошками ртом.

      – Максим, ты чего, мать твою, орёшь? – зашептала она ему в лицо горячим шёпотом, – Хочешь, чтоб отлупили тебя? Ты школу, блин, прогуливаешь который раз. Мать ремня всыплет по первое число. Молчи, дурак. Понял меня?

      Пацан, основательно примятый пятьюдесятью килограммами, согласно закивал. Женька ему нравилась и против неё он ничего особенного не имел, но уж слишком восемнадцатилетняя деваха тяжёлая. Она медленно убрала ладони от его рта.

      – Слезь, ребро сломаешь, – миролюбиво попросил мальчишка.

      – Ребро, – передразнила того язвительная Женька, неохотно отпуская, – Ты хоть знаешь, где рёбра расположены.

      – Знаю. Тут, – улыбнулся Максим, радостный от того, что может похвастаться своей эрудицией перед симпатичной девушкой, и ткнул себе пальцем в грудь, – Батя ломал, я запомнил, – он гордо приподнялся.

      – Тише ты. Услышат – отлупят. И тебя, и меня.

      – А меня-то за что? Они моей матери не знают.

      – Моя мать твою знает.

      – Ну да, – мальчишка озадаченно вздохнул.

      Вот бы получше рассмотреть. Вроде орать прекратили. Женька напряжённо вгляделась вдаль, близоруко щурясь. Зрение у неё с детства неважное, а носить очки не хотелось. Ничего не видно, досада. Она покосилась на Максимку.

      – Максим, дело есть.

      – Чего? – тот был заметно доволен приятной компанией, а интимная обстановка в тени набухших почками веток располагала к доверительной беседе, поэтому пацан беспрестанно лыбился.

      – Сходи посмотри, чего там. Будь другом, – решилась, наконец, Женька, изнывающая от любопытства.

      – Отлупят, ты ж сама сказала, – нахмурился Максим, опасливо заворочавшись. Маленькая, желтовато-зелёная сопля в левой ноздре, заставила его громко зашмыгать носом, – Не пойду.

      – А я своей маме скажу, чтоб она твоей ничего не говорила. Скажу, что ты мне помогал, – подмигнула хитрая Женька игриво, трогая сопливого пацанёнка за грязную ручонку.

      – Пять тыщ дашь – пойду, – вдруг само собой вырвалось у Максимки, и опрометчиво смелый пацан тут же полетел обратно в колючий куст.

      – Пошёл ты, мелкий гавнюк, – плюнула в его сторону взбешённая наглостью Женька, метая голубыми глазами злые искры, и горделиво поднялась во весь рост, – Без тебя обойдусь.

      Хотя, конечно, страшновато.

      – Ты чего дерёшься?! Дура! Я сейчас заору!

      – Ну, и ори. Тебе же хуже.

      Делая