Порочный абсурд. Дмитрий Шест

― Здравствуйте, Василий Антонович, ― тяжело вздыхая, очень тихо и слабо сказал Алёша.

      Карамельников не знал правды о том, как Грустилов оказался в их доме. На самом деле, пока Василий бродил по ярмарке, Даша, захотев, есть, увидела, как Алёшенька несёт оттуда варенье. Недолго думая, она подозвала его к своему окошку. «Что это у тебя?» ― делая вид непонимания, говорит она. «Варенье», ― уныло ответил мальчик. «Не дашь его мне, съем тебя вместе с ним!» ― строго сказала Даша, точно какое-то правило, протягивая свои руки. «О, Господи! Я пропал. Какой ужас!» ― опешил он. И нет чтобы убежать оттуда куда подальше, он встал как вкопанный у её окна, как фонарный столб. «Давай сюда!» ― пригрозив кулаком, стала тянуть варенье к себе. «Нет, оно… оно. М-мо… Моё…», ― обомлел он. Тогда Даша взяла его за воротник и, практически не прилагая усилий, затащила прямо через окно к себе в дом. Тот, совершенно не сопротивляясь, пластом проскользил сквозь оконную раму. Карамельникова одним нажатием мясистого пальца быстро вскрыла банку прямо в руках Алёши и принялась поедать сладость.

      – Здравствуй, здравствуй, Алексей, ― огорчившись, что пряники съедены, проговорил Карамельников.

      – Так, что ты там спрашивал, папаша? ― переспросила Даша, облизывая ложку, так как варенье уже закончилось.

      –Да, так… Дашуленька. Ничего, солнышко! ― сказал он и вышел из комнаты.

      Прожевав остатки пищи, Карамельникова на весь дом крикнула: «Хочу ещё!»

      – Можно я домой пойду? ― с опаской спросил Грустилов, вжавшись от страха в спинку дивана.

      – Иди, да принеси мне мёду! И конфет! ― строго ответила Даша, схватив мальчика за горло.

      Алёша боялся пошевелиться, хотя он очень желал сбежать из этого дома.

      – Ну?! Что сидишь? ― агрессивно гаркнула Даша.

      – Я… Я-яя.

      – Быстрее! Я есть хочу! ― крикнула ему, и после чего одной пяткой вытолкнула его в то же окно, откуда он и попал в это помещение.

      Через некоторое время Карамельников снова вошёл в комнату.

      – Дашуленька, а где же Алексей? ― с очередным удивлением спросил он.

      – Да ушёл уже, папашечка.

      – А-аа. Понятно… ― проговорил он, совсем недоумевая, каким образом тот мог уйти.

      Василий ещё было постоял немного, потом снова начал:

      – Доченька! Так может, ты тоже прогуляться сходишь, сладенькая? ― ласково произнёс Карамельников.

      Даша, нахмурив брови, точно дьявол, сказала:

      – Да ты что, папаша, оборзел в край? Да там же такое пекло!

      Василий принялся эмоционально размахивать руками:

      – Что ты, что ты, крошечка! Я же пошутил, солнце! ― нелепо выкрутился он.

      – Давай-ка, батяня, не шути, а ступай мне за пропитанием живо! ― будто приказом ответила Карамельникова.

      Василий Антонович, верно покоряясь дочери, мигом выбежал. Разумеется, ему вовсе не нравилось носиться туда-сюда за едой, которую он даже понюхать толком не успевает, так как всё мигом сжирает неугомонная дочь, но пойти против неё, слегка упрекнуть он