Темный мир, или В объятьях Тьмы. 2 часть. Юлия Александровна Фадеева

нахмурился и произнес то, что, собственно, намеревался сделать, войдя в ее камеру:

      – Вся боль уйдет, как только ты станешь одной из моих преданных Ищеек. Скоро, мама, ты станешь моим Псом Крови – самым совершенным созданием, ибо у нас с тобой родная кровная связь. Ты заслужила свою участь. Предав меня, ты подписала себе сей приговор.

      Но Даара словно не слышала его слов, и все время только шептала:

      – Больно… Не могу дышать… Больно.

      Дыхание женщины стало более прерывистым, даже свистящим, ей явно не хватало воздуха, бледное лицо вмиг посерело, а глаза стали закатываться.

      – Не стоит так реагировать на мои слова, Соэра. Твоя участь не самая ужасная… – тем временем продолжал Дакхар, не обращая на состоянии матери никакого внимания. Он не поверил, что женщине стало плохо до тех пор, пока она не начала заваливаться на бок, при этом сильно ударившись головой.

      – Соэра Даара? – позвал он, но женщина лежала недвижима. – Соэра? Ну хватит уже, вставай. – Но она снова не реагировала.

      Дакхар, насторожившись, подошел ближе в матери и, словно о чем-то догадавшись, взял Даару за руку – пульс отсутствовал.

      – Нет, – неверяще прошептал Оэр, – не может быть. Мама? – позвал он ее, слегка встряхнув ее за плечо. Голова женщины запрокинулась назад, а руки безвольно упали вдоль тела – она больше не дышала.

      – Нет, нет! НЕТ!! – взревел Дакхар, поняв, что его мать, пока он стоял и разглагольствовал перед ней, описывая ее дальнейшее будущее, покинула этот бренный мир. – Ты не умерла! ТЫ НЕУМЕРЛА!! – прокричал Оэр, принимая свой истинный облик. – НЕЕЕТ!! Как ты могла?! Как?! Ты снова предала меня! Как ты могла оставить меня?! НЕЕЕТ!!!

      Мужчина бесновался в камере ее заключения; из рук то и дело вырывались вихри жаркого пламени и тут же исчезали. Дакхар носился из угла в угол, не зная куда себя деть: то стремительно подбежит к телу матери и прижмется головой к ее все еще теплой руке, то отпрянет, как ужаленный.

      Забившись в самый дальний угол камеры, он, закрывшись своими огромными крыльями, сидел и, покачиваясь из стороны в сторону, тихо шептал:

      – Ты не могла. Ты не могла. Не могла оставить меня. Это все ложь. Не правда. Нет. Все ложь. Ты просто спишь. Очень крепко спишь. – Он снова взглянул на бездыханное тело матери и, нахмурившись, прорычал: – Ты снова предала меня, Соэра, но это было в последний раз! Раз уж ты умерла, значит так тому и быть! Я не буду тебя оплакивать, ведь предателям не отдают почестей. Я забуду о тебе. Пусть твое тело останется здесь навечно! Эта камера станет твоей усыпальницей!

      Поднявшись с холодного земляного пола, Дакхар принял свой обычный вид и, размяв шею круговыми движениями, направился к выходу, оглянувшись в последний раз: