Лютая охота. Бернар Миньер

отдела, и звук его голоса просто не мог не привлечь внимания. Все взгляды обратились на него.

      – Выкладывай, – сказал Сервас.

      – У нас есть еще один возможный источник ДНК: волос, застрявший сзади в застежке молнии на маске. Жертве он не принадлежит. Но не хочу тешить вас напрасными надеждами: ДНК волоса, как вы знаете, может обмануть, волос – это не то что кровь, сперма, слюна или даже зубы и кости. У волоса ДНК содержится в луковице, а сам стержень мертв. Так что вероятность удачного результата не более десяти процентов.

      – А откуда ты знаешь, что волос не принадлежит жертве?

      Шеф научного отдела улыбнулся под маской:

      – Ожидая, пока появится более точная информация, мы называли его обладателя Рыжим.

      12

      В этот вечер Сервас вернулся домой совершенно измученный. Пресс-конференция полностью соответствовала законам жанра: предоставила минимум информации о расследовании, зато создала впечатление, что дело движется. Эстер Копельман, попавшая в зал по случайной выборке журналистов (никого из-за пандемии не впустили), подняла руку:

      – Каково ваше мнение: идет ли речь о преступлении расистского толка?

      Ну вот. Жребий брошен. В памяти сразу возник брошенный металлический шар.

      Мартен обнял Леа, которая сидела в гостиной с книгой.

      – «Нетерпеливые», Джаили Амаду Амаль, – сказал он, бросив взгляд на обложку книги. – Это о чем?

      – Об ужасающих условиях, в которых живут женщины в Сахеле[23]: о полигамии, о насильственных браках, побоях и изнасилованиях, о домашнем насилии и патриархате…

      – Опять Африка: на прошлой неделе ты читала «Ребенок фульбе»[24].

      Она улыбнулась. Мартен прошел по коридору до двери в комнату Гюстава и тихонько ее приоткрыл. Его сын спал на боку, засунув большой палец в рот, скрестив ноги и отпихнув от себя теплое одеяло.

      «Как мы все-таки хрупки, – подумал он. – Миллион всяких событий может произойти миллионом способов. Здоровье, мир и согласие труднодостижимы, и зарабатывать их надо каждый день. Насилие, ненависть и война, в сущности, состояния пораженческие».

      На стене возле кровати висел детский рисунок: женщина в белом халате, с длинными рыжими волосами, и внизу подпись: Мама. Сервас почувствовал, как глаза заволокло влагой. На самом деле все не так: Леа не была настоящей мамой Гюстава, и он начал ее так называть только через несколько месяцев. Ничего удивительного. Леа Деламбр умела находить общий язык с детьми: она работала в детском центре при больнице Пюрпан в Тулузе, в отделении гастроэнтерологии, гепатологии и питания. Она вошла в жизнь Мартена два года назад, а Гюстав – за год до нее[25].

      После развода он так долго жил один, что к пятидесяти двум годам ему и в голову не приходило второй раз в жизни обзавестись семьей.

      Он прикрыл дверь и постоял в нерешительности. Надо было принять душ. Но его мучил один вопрос.

      Вернувшись в гостиную, он

23

Сахель – пояс тропических степей от западного берега Африки до восточного, ниже региона Сахары и выше плодородных саванн Центральной Африки.

24

Фульбе – одна из народностей Сахеля, к которой принадлежит Джаили Амаду Амаль.

25

См. романы «Гребаная ночь» и «Долина».