Лиза, любовь и поэзия. Диана Викторовна Покормяк

вернулась на кухню и замесила тесто. Решила пожарить пирожки с картошкой. Пока она управлялась с тестом, снова вспомнила о концерте и о своем позоре. Завтра будет математика, как она теперь будет смотреть в глаза директрисе после того, как чуть не убила ее своим увесистым букетом? Ох! Об этом лучше не думать, иначе можно сойти с ума. А еще Сережа… Она корила себя за излишнюю резкость. Ей было больно, и она незаслуженно причинила боль ему. Возможно, ему не хватало чуткости и такта, но это такая ерунда по сравнению с тем, как ведут себя с ней ее бесцеремонные наглые одноклассники.

      Пожарив пирожки и накормив вечно голодного отчима, она отправилась работать на огород. Все пятьдесят соток земли были засажены самой Лизой и возделаны ей же. Все требовало ухода и полива: без этого растения чахли и не росли. И живность на заднем дворе не давала ей скучать: когда темнело, куры сами заходили в сарай, рассаживались на жердочках и умиротворенно засыпали. Лизе лишь нужно было запереть дверь на замок. А вот свиньи во втором загоне были своенравны – развалятся на траве под яблоней и не хотят в сарай. Что они там не видели? На улице без двух недель лето, – свежо и тепло. Но и в курятнике было все не так однозначно. Пока куры всю ночь мирно спали, неугомонный петух пел по ночам, а не по утрам, как заведено у них испокон веков. Лиза даже посвятила ему один из своих стихов:

      В большом селе, в одном дворе

      живет неправильный петух, –

      он по утрам спокойно спит,

      а поздно ночью голосит:

      «Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!

      Не дам я спать здесь никому!».

      Все остальные петухи

      поют рассвету лишь стихи,

      а этот ночью, как сова,

      поет куплеты в лунном свете.

      И люди злы, – уходят сны,

      они бестактностью

      певца пернатого возмущены,

      советуют хозяину они:

      «Бессонницей страдает

      ваша птица!

      Так не пора ли ей

      в бульоне очутиться?».

      Сердит хозяин,

      но не трогает любимца,

      прощает ему все,

      лишь просит измениться

      и стать таким, как все

      и солнцем насладиться.

      Но петуху все нипочем,

      он возомнил себя сычом,

      как только ночь заходит в дом,

      он свою трель заводит снова:

      «Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!

      Не дам я спать здесь никому!».

      Вот и в этот вечер, закрывая курятник, Лиза уставилась на своего петуха, у которого было красивое ярко-красное оперение, и спросила:

      – Опять сегодня ночью петь будешь, проходимец пернатый?

      Петух недовольно закудахтал и тут же прыгнул на жердочку, давая понять, что он готовится ко сну.

      – Знаю я тебя, хитрец! Это твоя очередная уловка!

      Петька ничего на это не ответил и засунул голову под крыло.

      – Притворщик! – Лиза усмехнулась и заперла дверь. Она любила этого петуха и даже однажды спасла его от участи оказаться на шампуре. Отчим изъявил желание сделать из него шашлык, дабы не пел по ночам,