.

была столь голодна, что это обеспокоило бы ее в последнюю очередь. Она набросилась на еду.

      – Итак, – произнесла Фаирата, обращаясь к присутствующим, и огоньки свеч торжествующе затрепыхались в тон ее голосу, – первая наша цель достигнута. Она здесь, – колдунья мельком глянула на Виту, торопливо запивающую мясо красным вином, – и она никуда не денется отсюда: мною установлен магический барьер. Сергей и Бэла, – Фаирата остановила на них взгляд, – вы займетесь тщательным изучением книг. Мы должны выяснить, как нам следует употребить ее, – она вновь кивнула на Виту, – чтобы Флиф перестал досаждать нам.

      Употребить! Использовать! Хотелось выцарапать глаза этой надменной рыжей кошке, которая позволяет себе так говорить о Вите. Но услышав имя «Флиф», Вита забыла о подобной мелочи. Она ощутила, как мурашки снова поползли у нее по спине.

      – Кто такой… Флиф? – прошептала она, с трудом выговорив мерзкое слово, навевающее жуть.

      – Флиф Пожиратель Душ, – прозвучал ответ, и в ужасе дернулось пламя свеч.

      У Виты екнуло сердце.

      – Вы… вы собираетесь скормить меня ему?

      Фаирата захохотала.

      Борясь с тошнотой, вновь подступившей к горлу, Вита отшвырнула стул и кинулась вон. Она сбежала по ступенькам крыльца и, не переводя дух, помчалась дальше, дальше, прочь из этого гнусного логова, вверх по дороге, ведущей к вздернутым краям чаши горизонта. Она смутно помнила, что там были какие-то избушки – не то дачки, не то хижины бомжей. Вите было все равно: пусть бомжи, но они все-таки люди, они спасут ее от одержимой ведьмы с ее змеюкой. На пригорке она запнулась о торчащий из земли металлический прут, упала. Разбитые ноги были в крови. Вита заплакала от отчаяния. Там, в ложбинке меж пригорком и опять задирающейся вверх почвой были люди, но как до них добраться, когда босые израненные ноги нещадно болят?

      Снизу потянуло холодом. Откуда взяться холоду в жарком июле? Вита задрожала. Это был не просто холод, от которого можно защититься одеждой или движением, а зловещий иррациональный Холод, ледяное дыхание Смерти. Что-то черное, клубящееся, как газ, и в то же время неуловимо плотное ползло по лощине. Огромное, длинное, подобно телу змея, вдвое превосходящего размерами Фаиратину рептилию, отвратительное черное нечто. Вита была уверена, что оно живое, но не могла различить ни глаз, ни зубов – оно было абсолютно, чудовищно черным, словно само олицетворение Тьмы, темное даже на фоне безлунной ночи. В зловещей тишине – ни одна травинка не шелохнулась – оно надвинулось на хижину. Из дверей выбежал человек, напуганный, голый, только что из теплой постели. Он открывал рот, как рыба, но не доносилось ни звука. Вита сама хотела закричать, но что-то перехватило в горле. Несчастный, заламывая руки, засветился голубым сиянием, странно похожим на то, что дрожало по краям чаши. Оно исходило из его помертвевшего тела и, постепенно краснея, поглощалось абсолютной Тьмой. Вот и не осталось больше света, и на месте еще недавно живого человека заклубилась чернота. Кошмарное нечто помедлило и двинулось