Тьма за порогом. Денис Александрович Игумнов

Покойник, сбежавший вчера из морга. Тверь получил такое погоняло, потому что родился в Твери – банально. Румяный хлопчик с привычкой при разговоре смотреть на переносицу собеседника. Чего он там высматривал? Откровенно неприятная привычка исполнителя, приводящего приговоры в действие. Гриня, кудрявый, нервный, жестокий психопат, ввязывающийся в драку по любому поводу. Клякса, самый молодой из них, студентик последнего курса некой коммерческой шараги, одним словом, паразит менеджер. Добивать, нападать со спины – вот это его, девочку на грязную групповуху развести в самый раз, а идти на пулемёты – увольте. Бонч, самый странный персонаж банды. Старше меня, седеющий, мужчина с пузиком, обожающий свитера с высоким воротом и чифирь. Чего он тёрся с ними, то есть, с нами, ума не приложу. В прошлом профессиональный боксёр-неудачник, с женой в разводе. Всегда, пока не дошло до главного, какой-то сонный, смурной, малоразговорчивый. В драке, правда, ураган, безжалостный костолом.

      Проверка меня ждала через неделю общения с ними. Странно, что они продолжали заниматься уличными грабежами на окраинах города. Мода на такие вещи прошла лет пятнадцать назад. Банда Грубера застряла в прошлом, ничуть не сожалея о цифровом настоящем. Заняв пустующую нишу, в ней они чувствовали себя комфортно. Понятно, что гоп-стопом они не ограничивались; приторговывали наркотиками, крышевали пару борделей на районе, продавали краденное, но уличные грабежи оставались их слабостью.

      На дела телефонов не брали, всегда имели запасные пути отхода – каждый по отдельности и все вместе, это вдобавок к машине, стоявшей за пару кварталов от мест их криминальных действий на случай погони внезапно нарисовавшегося, как это бывает в самый неподходящий момент, полицейского патруля. Но думаю, чушь всё это, им просто нравилось обувать, а заодно бить людей. Нажива – хорошо, если занимаешься делом, которое тебя вдобавок по душе. Понятно, что кто бы за меня настоятельно ни попросил, сомнения на счёт моей способности вписаться к ним в коллектив у гопников оставались. В общем – проверка.

      Дорога, двор, пересаженные, взятые из далёкого далека вязы, нестройным частоколом ограждающие белый кирпичный дома от проезжей части. В правой части двора прижималась к мусорным контейнерам детская площадка, оттуда же неслись звуки ежевечернего моциона местной фауны. Перейдя шоссе, по которому в честь позднего времени проносились редкие лихачи, – их автомобили вылетали кометами из-за поворота словно мчались на пожар, – прошёл к лавочке. Прохладный ветерок не мог ни охладить горящего малиной крапивницы лицо, ни высушить пот, ниагарским водопадом заливающий меня с головы до ног. Волнуюсь я что-то. До последнего мгновения, пока Грубер мне не сказал: "Покажи себя", – не беспокоился, а тут нервишки подвели. Всё же я не герой боевика. Фонари склонили алюминиевые калоши черепушек, освещая мне путь зелёным загробным светом. Перепрыгнув низкую оградку (Ай! Зацепился. Хорошо, что не растянулся на травке), я, сделав несколько шагов на ватных