Дело всей жизни. Книга вторая. Ульяна Громова

мимическая экспрессия! – весело ухмыльнулся Максим. – Не знаю, в какой суп ты попал, парень, но даже в России возможна жизнь… – На стол легла банковская пачка пятитысячных купюр. – На первое время… – он отошёл к панораме и посмотрел на город с высоты птичьего полёта. – Высоко сижу, далеко гляжу, – весело улыбнулся, глядя на утонувшую в ночи Москву и поредевшие техногенные реки.

      – Хотелось как привык. Думал, будет легче, – я усмехнулся и встал рядом.

      – Бывает, конечно, что лечат зуб, когда болит живот, но не бывает, чтобы это помогло животу, – заметил Макс.

      – А как же «поместить в привычную обстановку»?

      – Жирная роспись в непрофессионализме.

      – А как надо было?

      – А надо было как внутри, так и снаружи.

      – То есть в ад? – хмыкнул я.

      Макс ответил просто:

      – Значит, в ад. Ты в компьютерные игры играл?

      – Было дело в далеком детстве.

      – Раз ты родился в России, значит, выбрал сложный уровень.

      – И что же мне делать?

      Воедино пока ничего не связывалось, раздрай в душе мешал думать логически. Мне нужен был толчок, направление пинком.

      – А чего хочется?

      Я хмыкнул.

      – Мне всегда хочется только одного – трахаться.

      – Так трахайся, – просто ответил Макс.

      – Это твоя профессиональная рекомендация? – усмехнулся я.

      – А ты думал, я тебе член бантиком перевяжу и в музей пылиться отправлю? Хочешь трахаться – трахайся, но делай это от души, на полную катушку. – Я недоверчиво посмотрел на гостя. Он даже не повернулся, так и стоял перед окном и смотрел на город, но лёгкая ухмылка дала знать, что мой взгляд и недоумение не остались незамеченными. – Я тебе не ты, чтобы запрещать что-то. Как твой внутренний голос, подсказываю: забудь про эту пустую фишку со льдом – это уже не сработает. И если трахаешься – делай это с ощущением, что перебрал, – Максим повернулся и посмотрел на меня внимательно. – Понял, парень? От секса тебя должно скручивать тяжёлое похмелье.

      – А похмеляться надо?

      – Я тебе больше скажу – уходи в глубокий запой.

      Джейк сказал сойти с ума.

      – Смерти моей хочешь? – иронизировал я с горькой усмешкой.

      – Ты когда пацаном был, кем стать хотел?

      – Байкером, – помолчав, вспомнил подростковые забавы. – А ещё думал назло родителям стать ресторанным певцом.

      – И что тебе мешает? – вздёрнул бровь Макс, повернувшись ко мне всем телом и глядя на меня с искренним интересом. Я растерялся. – Ты подчинил жизнь поиску решения проблемы, которую этим же и подпитываешь. Всё остальное для тебя перестало иметь значение, так, Ник? – он смотрел с ироничной улыбкой. Как на идиота, который с пеной у рта доказывал, что прав.

      – Хочешь сказать, я всю жизнь занимаюсь не тем? – прищурился, уже понимая, что он в чём-то прав.

      – Один математик потратил пятнадцать лет, чтобы вычислить семьсот семь знаков после