Жертвуя малым. Том 2. Вольга Медейрос

двигались ее пальцы над податливым, но чрезмерно капризным воском, пробуждая в безликой материи осмысленную форму, столь же неторопливо ее разум, как провидческий щуп, погружался в слои будущего все глубже. И, наконец, сбившись с мерного ритма и неловко примяв то, чему предстояло стать скулой, Риша нашла, что искала.

      С минуту или больше она просто сидела, замерев над рабочим столом. Затем, тряхнув головой, аккуратно накрыла незаконченную маску деревянной крышкой, сложила по порядку инструменты и убрала все это на место.

      – Уже закончила? – удивилась Порфира, которая привыкла к тому, что Риша способна проработать, не отвлекаясь, несколько часов.

      – Да, извините, – тихо отвечала ей девушка. – Я вспомнила, что у меня есть неотложные обязанности, и должна уйти.

      Порфира выбрала ученика, который проводил Ришу до выхода из барака агнцев, и, рассеянно попрощавшись с добрыми вахтерами, девушка зашагала прочь, совершенно не соображая, куда идет.

      Обычно будущее было доступно ей только на неделю вперед, но несколько раз ей удавалось настолько глубоко окунуться в настроения грядущих дней, что она могла ощутить краткий след более далеких предчувствий. Ведь каждый новый день в будущем она чуть-чуть узнавала о том, что случится через неделю, и так – без конца, как реверберация эха в замкнутом пространстве, когда звук, отражаясь, перекликается сам в себе. В конце концов он затухает, как и убегающие все глубже в будущее предсказания, но если очень постараться, их отзвук все же можно поймать.

      И Риша поймала. Но совсем не то, на что рассчитывала.

      Это произошло (произойдет) спустя примерно три недели от настоящего дня. Ришу наконец-то выпустят на волю и она встретится с Шабо. Братишка будет сам не свой: страшно взволнован, рад видеть сестру и одновременно невыносимо подавлен – от всех этих обуревающих его эмоцией Ришу начнет буквально трясти. Он скажет что-то обидное про отца, что-то вроде: «не слушай его, старого дурака, он сам не понимает, что несет», и будет крепко обнимать ее и чуть не плакать. Он будет стараться утешить Ришу, попытается держаться бодрячком. Но Риша из будущего, которая свою ситуацию знает лучше, чем Риша из настоящего, не спросит его об Ами и ни о чем другом, а просто констатирует факт: «Жребий пал на тебя». И Шабо, все-таки заплакав, ответит: «Да, Мариша. Но даже не вздумай допустить и мысли, будто это твоя вина».

      Риша заблудилась. Она словно потеряла всякую волю, потеряла себя, смысл думать и прикладывать усилия. Она все брела и брела по парку куда-то, не разбирая дороги, не тревожась о том, что может поскользнуться, упасть со склона и изувечиться, что ветки деревьев поцарапают лицо или что-нибудь опасное очутится на пути. Она просто продолжала шагать, как будто бы надеясь уйти от своего дара, избегнуть неминуемого, притвориться, что ее здесь никогда не было. А значит – и ничего не было, и будущее еще никогда не произошло.

      Но ей не повезло. То ли парк был спроектирован таким образом, чтобы слепые девушки в нем не терялись,