Чумные псы. Оттепель. Сойка Кэйн

она слышит этот мерный звук. – Лорд, вы… Разочаровываете.

      Тьма отступает так же внезапно, как и появилась. Лорд поднимается: рубашка его расстёгнута и Птица видит длинный глубокий порез на его ключицах. Темная кровь медленно стекает за ворот.

      – Дёшево отделались, – хмыкает демон, застегивая пуговицы обратно с таким видом, словно ничего не произошло. Птица чувствует, что паралич тоже прошел. Она тут же вскакивает и бежит к демону:

      – Что… Но… Это же моя вина! Драссир, зачем?!

      – Драссир? – уточняет демон, глядя на нее.

      – Драсс, – хрипит девушка. – Драсс, конечно, Драсс… Черт побери, но зачем?!

      – Ингалятор, – сообщает Лорд быстро, и Птица послушно втягивает порцию лекарства. По лицу текут злые слезы, но она даже не замечает, во все глаза глядя на демона. Тот притягивает ее к себе, обнимает, гладит по волосам. – Во-первых, тебя пригласил действительно я. Во-вторых, я получаю наказания постоянно, тебе же к этому привыкать не стоит. В-третьих, мы что-то говорили о дружбе, верно?

      Девушка рыдает ему в рубашку, пытается объяснить, что как друг как раз она должна была… Но ее обрывают короткой фразой:

      – Ты младшая, – демон усмехается. – Почти ребенок. Позволь старику позаботиться о тебе, коль решила стать мне другом. Ну хватит… смотри.

      Он расстегивает рубашку и показывает чистую кожу:

      – Все зажило. Довольно, дитя. Не о чем горевать. Лучше приготовь мне еще кофе, у тебя это отлично получается.

      Девушка вытирает лицо и торопливо кивает, снова носясь по кухне ураганом.

      ***

      Ксень радостно-возбужденно летит к своей комнате: сегодняшним днем она безумно довольна… и около дверей сталкивается с угрюмо-зареванной Птицей.

      – И что у нас плохого? – спрашивает она, ощущая себя неприлично бодрым оптимистом на чьих-то похоронах.

      – Ничего, получили за то, что Аргона тебя любит, – хмыкает Птица в ответ, кривится: – Точнее, Драсс получил. Я так, играла роль декорации. И готовила кофе. Лучше расскажи, чего вы там так классно угорали, я хочу немного добрых историй.

      – Эм… Ну мы долетели до орионских границ. Наткнулись на патрульного. Он спросил, знает ли она, что у нее на борту человек – то есть я. А мы значит спектакль разыграли… С кошаком едва истерика не сделалась прямо там. С нами, правда, тоже, но от смеха… – и Рыжая в лицах и красках пересказывает произошедшее.

      Птицу сгибает от хохота, и она затаскивает сестру в свою комнату, не прекращая ржать. Ксень трет руку, как всегда, когда смущена, и добавляет:

      – Если вы там огребли за то, что я с мамой сблизилась, то… Ой! В общем, да, я ее считаю матерью, она меня дочерью… Это плохо, да?

      Блондинка резко становится серьёзной:

      – Нет, это не плохо. Я, если помнишь, сама выбрала положить хрен с пробором на приказ. Я за вас рада, правда. То, что я буду получать, тоже правда. Но это… Мой выбор. Драсс предупреждал, что я долго не проживу, коль уж сделала его. Так что расслабься. Все в порядке.

      Ксень не согласна, что это – в порядке. Она открывает рот, как рыба, выброшенная