Невеста. Последнее задание Энди. Виктория Серебрянская

переживать гибель Макса и предательство Мартина. Снова и снова на пределе собственных возможностей бежать из разрушающегося института. Или красться по его бесконечным коридорам в поисках нужной лаборатории. Но чаще всего мне являлся высокий золотоволосый и золотоглазый мужчина, пристально вглядывающийся в защитный щиток шлема. И во мне крепла уверенность в правильности принятого решения: не выдавать чужаку свою суть.

      Постепенно мне становилось все хуже. Я почти потерялась в своем горячечном бреду. Момент моего приземления вообще не отложился в воспаленном мозгу. Кажется, из капсулы меня доставал папа. Не знаю. Не уверена. Может, мне только привиделось, что серый от переживаний генерал армии Джон Мур собственноручно выудил меня из кресла пилота и понес на выход? Но я совершенно точно улыбнулась ему и тихо прошептала:

      – Я вернулась, папа.

      Глава 3

      Шесть лет спустя

      Корабль готовился к первому гиперпрыжку. Если все пойдет по плану, что через три четверти часа по внутреннему корабельному времени всем предложат занять специальные противоперегрузочные капсулы. Всего прыжков будет шесть. Далековато все-таки от Земли Аргола. Даже с гиперпрыжками полет займет почти месяц.

      Я стояла на обзорной палубе и впитывала в себя картину родного космоса. Хоть я и искренне его ненавижу, но здесь мой дом. И я сейчас улетаю из дому на целых восемь месяцев. Как же я ненавижу космос!

      После того самого первого, практически провального, задания, я больше ни разу не покидала Землю. Сначала долго болела и не менее долго восстанавливалась. Потом хватало дел в академии.

      Мое самое первое осознанное воспоминание после возвращения из системы Крауф – это белый больничный потолок, куча трубок, трубочек и проводков, и невыносимо противный писк аппаратов. Заплаканные глаза мамы, сидящей рядом с кроватью. Бледные, перепуганные лица сестер. И посеревший от горя отец.

      Уже гораздо позже я узнала, что даже самая суперсовременная медицина иногда бывает бессильна. Я слишком поздно попала к медикам. Начавшийся перитонит едва не утянул меня на тот свет. Но опытные военные медики сумели все-таки спасти мне жизнь. Жизнь, но не здоровье. Виноватые глаза моего лечащего врача, когда он перед выпиской скороговоркой сообщил мне, что у меня никогда не будет своих детей, часто снятся мне в кошмарах. Хотя тогда, сразу, я еще не прониклась. Не поняла, что только что услышала свой приговор. Что я уже не женщина в полном смысле этого слова. А только пустая ее оболочка. Яркая обертка с обманкой внутри. Если бы только можно было все отмотать назад…

      На сборы нам отвели катастрофически мало времени. Я прыгала на одной ноге, натягивая форменный комбинезон и одновременно лихорадочно рассылала уведомления о том, что намеченная на сегодня вечеринка по поводу успешного старта моей карьеры не состоится. То немногое, что могло мне понадобиться на задании из личных вещей, я уже давно покидала в тощий рюкзак.

      На коммуникатор