Тёмных дел мастера. Книга первая. Алексей Берсерк

мишени, чем к её центру. Мужик основательно выругался, подошёл обратно к цыгану и впихнул ему в руки грубовато выглядящий лук. Усатый цыган что-то ответил ему, но толпа заглушила его слова своими криками и шумом. Мужик незамедлительно вернулся обратно в толпу к своим друзьям, кидаясь в них громкими словами и сдёргивая с пояса свой фетровый кошель. И хотя цыган продолжал дальше зазывать народ, теперь его было плохо слышно.

      Толпа галдела. Отовсюду слышались новые споры и решения быть следующим. Вот ещё один молодой парень через какое-то время стремглав вылетел из толпы, положил монету на стол, спокойно взял лук у цыгана и отправился стрелять. Первый его выстрел не попал в цель, но парень не унывал и, положив ещё одну монету на стол, решил испытать свою удачу во второй раз. Но и в этот раз стрела не достигла центра мишени. На смену ему уже спешил другой мальчуган лет двенадцати с белёсыми волосами и оцарапанной щекой. С деловитым, насупленным видом, но немного приоткрытым от такого большого сосредоточения ртом, он аккуратно положил монету на стол, отошёл от мишени, натянул лук под углом и принялся долго-долго выцеливать мишень. Через некоторое время пареньку стало тяжело и слабоватеньким ещё пока рукам пришлось даже ослабить тетиву, на что толпа неодобрительно откликнулась в его сторону заунывным протяжным вздохом и порицаниями. Светловолосый паренёк бросил в их сторону какой-то виноватый бессмысленный взгляд и снова попытался натянуть тетиву. Однако после первой попытки руки уже совершенно его не слушались, и выпущенная им в конце концов стрела улетела куда-то за мишень. Парень только расстроено дёрнул локтями. Толстый цыган заметил, куда упала стрела, сделал пару шагов и поднял её из травы. Паренёк же тем временем подошёл к деревянному столу с опущённой головой и положил рядом с ним лук, после чего под оклики толпы юркнул в неё и исчез за спинами других.

      Прошло пару минут, и, похоже, сам не понимая как, следующим оказался ещё один молодой парень, из тех, что немного постарше, лет семнадцати, в белой холщовой рубашке, с длинными тёмно-русыми волосами, стянутыми на лбу кожаным ремешком. Толпа как-то сама вытолкала его с громкими выкриками. «Эй, там, давай!» «Пускай молчун покажет!» «Да пустите уже его!» «Давай, молчун! Покажи им нашего брата!» – доносилось со всех сторон. Кто-то успел даже положить за него на стол сразу два серебряка. Однако парень только озирался вокруг, вглядываясь в лица толпы каким-то диким, неумолимым взглядом. Цыган, явно не ожидавший такого исхода, немного покрутил свои усы, после чего развалисто подбежал к пареньку, нагнулся к его уху и спросил: «А что, парень, хорошо стреляешь?» Тот лишь слегка отдёрнул голову назад, в сторону толстого цыгана, на мгновенье уловив его силуэт краем глаза, промолчал в ответ и молча потупился, уставившись на свои изодранные сандалии. Тогда цыган снова посмотрел на оживлённую толпу, потом опять на парня, снова на толпу, после чего крепко задумался, и вовсе отведя свой взгляд в другую сторону, и зачем-то полез руками в карманы своих больших ситцевых