Почта СССР. Матвей Лодыгин

Ответ на вопрос «А как там вообще живут?» оказался не менее скучным и сводился к перечислению «что почем» и «где и как отдыхали».

      Когда Николс немножко приутомился, Алексей спросил его о цели визита на родину. Николс несколько погрустнел и рассказал следующее:

      – Понимашь, Леха, надо мне окончательно перебираться туда. Три года назад я отчима похоронил и забрал мать к себе. Она с внуками. Год назад похоронил отца.

      – Федор Петрович умер? Ты чего не сказал?

      – Мне самому поздно сообщили, я приехал только к девятому дню.

      – Н-да… Надо помянуть, мудрый был дядька и интересный. Наливай.

      Николс и Алексей выпили не чокаясь, помолчали.

      Через минуту Николс встрепенулся и продолжил:

      – Так вот. Недвижимость я тут продаю. Две квартиры уже загнал. Попытался отцов домик продать – так не надо никому. А через неделю улетаю, дела.

      Алексей вспомнил, как в девяносто третьем летом он с Николсом гостил у Федора Петровича. Матери сговорились и отправили двух оболтусов от греха из города в глушь на все лето. Алексей – безотцовщина, отец погиб еще в восьмидесятых, – прикипел к Федору Петровичу, и вечерами они беседовали до полуночи. Николс больше читал, смотрел «ящик» и в беседах участие принимал редко.

      – А почему умер? Болел?

      – Нет. Соседи сказали: мгновенно. Вышел дрова колоть. Инфаркт, и сразу насмерть.

      – Ну, хорошо хоть так.

      Алексей порылся в сумке, достал блокнотик с пружинкой и карандаш, пододвинул к Николсу.

      – Нарисуй, где могила. Я в понедельник туда отправляюсь в командировку. Цветы положу.

      Николс принялся рисовать. Изобразив планчик, отдал его Алексею со словами:

      – А чего там тебе делать в командировке?

      – Пока не знаю, но зовут.

      – На полигон, что ли?

      – Угу.

      – Ладно, больше спрашивать не буду. Меньше знаешь – крепче спишь. Слушай, так мне тебя провидение послало. Вот тебе ключи от домика, погляди, поживи, может, купишь. Все-таки не чужой человек. И мне спокойнее. Вещи его там. Погляди, возьми себе, что понравится. А то если чужие люди купят – так выбросят, и все.

      C этими словами Николс положил перед Алексеем большой старый ключ от навесного замка.

      – А я пока приторможу продажу через агентство. Через полгода опять приеду. К тому времени решишь – покупать или нет.

      – А дорого возьмешь?

      – В агентстве говорят, что больше чем за пятьсот тысяч не продадут.

      Алексей взял в руки ключ. Повертел в руках.

      – Понял. Спасибо. Только ты уж мне хотя бы для соседей напиши бумагу рекомендательную, что, мол, податель сего Алексей Владимирович Лодыгин никакой не вор-домушник, а лицо, облеченное доверием наследника… и т.д…

      – Ежели для соседей, то это махом.

      Разошлись часов в десять вечера, обменявшись всеми возможными контактами для связи. Николс погрустнел. Чувствовались в его настроении какие-то ностальгические нотки. Чего-то ему все-таки не хватало в заморских райских