Три толстяка. Юрий Олеша

сказал главный кондитер тоном художника, любующегося собственной картиной.

      И потом голос, так же как и в первый раз, сделался свирепым и заорал:

      – Цукаты!!

      Появились цукаты, всех сортов, всех видов, всех форм: горьковатые, ванильные, кисленькие, треугольные, звёздочки, круглые, полумесяцы, розочки.

      Поварята работали вовсю. Не успел главный кондитер хлопнуть три раза в ладоши, как вся куча крема, весь торт оказался утыканным цукатами.

      – Готово! – сказал главный кондитер. – Теперь, пожалуй, нужно сунуть его в печь, чтобы слегка подрумянить.

      «В печь? – ужаснулся продавец. – Что? В какую печь? Меня в печь?!»

      Тут в кондитерскую вбежал один из слуг.

      – Торт! Торт! – закричал он. – Немедленно торт!

      В зале ждут сладкого.

      – Готово! – ответил главный кондитер.

      «Ну, слава богу!» – подумал продавец. Теперь он чуточку приоткрыл глаза.

      Шестеро слуг в голубых ливреях подняли огромное блюдо, на котором он сидел. Его понесли. Уже удаляясь, он слышал, как хохотали над ним поварята.

      По широкой лестнице его понесли кверху, в зал.

      Продавец снова на секунду зажмурился. В зале было шумно и весело. Звучало множество голосов, гремел смех, слышались аплодисменты. По всем признакам, парадный завтрак удался на славу.

      Продавца, или, вернее, торт, принесли и поставили на стол.

      Тогда продавец открыл глаза.

      И тут же он увидел Трёх Толстяков. Они были такие толстые, что у продавца раскрылся рот.

      «Надо немедленно его закрыть, – сразу же спохватился он. – В моём положении лучше не подавать признаков жизни».

      Но – увы! – рот не закрывался. Так продолжалось две минуты. Потом удивление продавца уменьшилось. Сделав усилие, он закрыл рот. Но тогда немедленно вытаращились глаза. С большим трудом, закрывая поочерёдно то рот, то глаза, он окончательно поборол своё удивление.

      Толстяки сидели на главных местах, возвышаясь над остальным обществом.

      Они ели больше всех. Один даже начал есть салфетку.

      – Вы едите салфетку…

      – Неужели? Это я увлёкся…

      Он оставил салфетку и тут же принялся жевать ухо Третьего Толстяка. Между прочим, оно имело вид вареника.

      Все покатились со смеху.

      – Оставим шутки, – сказал Второй Толстяк, поднимая вилку. – Дело принимает серьёзный оборот.

      Принесли торт.

      – Ура!

      Поднялось общее оживление.

      «Что будет? – мучился продавец. – Что будет? Они меня съедят!»

      В это время часы пробили два.

      – Через час на площади Суда начнётся казнь, – сказал Первый Толстяк.

      – Первым, конечно, казнят оружейника Просперо? – спросил кто-то из почётных гостей.

      – Его не будут сегодня казнить, – ответил государственный канцлер.

      – Как? Как? Почему?

      – Мы пока что сохраняем ему жизнь. Мы хотим узнать от него планы мятежников, имена главных заговорщиков.

      – Где же он теперь?

      Всё