Дневник доктора Финлея. Арчибальд Кронин

рядом, суровая и критичная, чуть ли не полная презрения. С кислой, осуждающей миной она хмуро наблюдала за тем, как крепится железная скоба на ноге.

      Джесси откровенно ворчала по поводу данных ей инструкций и язвительно высказывалась по поводу слишком уж медленного и нудного хода лечения. Ребенку-де нет никакой пользы от Финлея. Все, что доктор делал, – это полная чепуха.

      Не раз они обменивались резкими словами, и вскоре Финлей возненавидел Джесси точно так же, как она его.

      Он начал следить за тем, как Джесси обращалась с сыном, считая совершенно неестественной ее суровость.

      Этот умный, нежный и чуткий мальчик тянулся к книгам, но был вынужден выживать в грубой и небезопасной среде судоверфи, которой он явно не подходил, тогда как легко мог бы выучиться на школьного учителя, о чем и мечтал. Но кривобокая воля Джесси препятствовала этому.

      Выражалась она односложно и категорично – ни одного ласкового словечка не слетало с ее губ.

      Время шло, и для Финлея эта ситуация становилась почти невыносимой.

      А затем фанфары и многочисленные афиши, расклеенные на столбах ворот в округе, объявили о прибытии в Ливенфорд самого Лестрейнджа.

      Этот Лестрейндж, или, как он гордо называл себя, доктор Лестрейндж, представлял собой смесь шоумена и псевдолекаря, родом из Америки, он объехал весь мир и наконец оказался в Ливенфорде.

      Вооруженный внушительным электрооборудованием, он выдавал себя за великого целителя, мага, который помогает человечеству, излечивая безнадежных больных, когда обычная медицина бессильна.

      Он имел обыкновение выставлять перед входом в зал, где проходили представления, умопомрачительную коллекцию медицинских шин, костылей и стальных ножных протезов, от которых якобы радостно отказывались исцеленные им пациенты.

      Это было чистое надувательство. Но по случаю визита Лестрейнджа такая выставка действительно появилась и в Ливенфорде перед Бург-Холлом, дополненная множеством фотографий и кучей письменных свидетельств от бывших калек.

      Финлей сам осмотрел эту выставку, и она вызвала у него не более чем удивление и насмешку. Там и думать было особо не о чем.

      Но судьба распорядилась так, что Финлей будет в мыслях много раз возвращаться к Лестрейнджу.

      Ближе к вечеру, когда он шел по Черч-стрит к своей приемной, на его пути возникла Джесси Грант. Она явно ждала его, и в ее глазах горел огонь решимости. Прямо, без обиняков она заявила:

      – Больше не приходите к моему Дункану. С меня хватит и вас, и вашего бесполезного лечения. Сегодня вечером я отведу его к доктору Лестрейнджу.

      Застигнутый врасплох, Финлей поначалу только хлопал глазами, но затем воскликнул:

      – Ну что за глупость!

      – Действительно глупость! – взорвалась она. – Я устала от этой вашей возни-размазни. Все одно от нее никакого проку.

      – Но я же объяснял, что это дело долгое, – возразил Финлей. – Дункан поправится через пару месяцев. Ради бога, наберитесь терпения!

      – Да вы уж