Похитительница кошмаров. Николь Лесперанс

сторону улицы, Амос что-то пробормотал, но что именно, Марен не расслышала.

      – Ещё раз спасибо, – поблагодарил он, вылезая из машины. Буквально за секунду до того, как закрыть дверь, он встретился взглядом с Марен и сказал: – Пока.

      На его губах промелькнуло что-то похожее на улыбку, но тотчас исчезло.

      Лоб Марен слегка покалывало. Имей она возможность сползти ниже, не лёжа при этом на полу, она бы так и сделала. Её мама вновь принялась проверять зеркала, а Кертис, стоя на другой стороне улицы, окликнул Амоса.

      – Ну, давай, давай, давай, давай, – прошептала Марен.

      Мама включила фары, распылила на лобовое стекло стеклоочищающую жидкость и включила дворники. Те со скрипом заскользили по сухому стеклу. Мама ещё раз посмотрела в зеркала. Наконец со скоростью очень старой улитки они тронулись с места и поехали.

      5

      Растянувшись на фиолетовом бархатном диване в гостиной, Марен включила телевизор и перешла к просмотру записанных танцевальных шоу.

      «Танцуй, как будто все на тебя смотрят» занимало в списке первое место. Марен смотрела каждый выпуск по нескольку раз. Больше всего ей нравился четвёртый выпуск. В нём Имани Эппс, одиннадцатилетняя девочка, вундеркинд чечётки из Сакраменто, исполняла великолепный сольный номер под одну из любимых песен Марен. Выбрав этот эпизод, Марен положила пульт и воткнула вилку в кучку безвкусной пасты на пластиковой тарелке, которую мама разогрела на ужин в микроволновке.

      Заиграла музыка, и зал наполнился ритмом чечётки. Имани, в блестящем зелёном комбинезоне закрутилась юлой – так быстро, что её фигура превратилась в смазанное пятно. Завершив своё фантастическое вращение и просияв лучезарной улыбкой, Имани принялась выбивать подмётками головокружительную, бешеную чечётку. Марен несколько раз пыталась замедлить запись, чтобы научиться этим комбинациям, но, увы, тщетно.

      – Мам, ты это видела? – сказала она, хотя смотрела (и заставляла свою маму смотреть) этот танцевальный номер уже раз двадцать.

      – Хм? – Мама посмотрела поверх очков.

      Марен перемотала запись, и Имани вновь повторила свой виртуозный танец. Благосклонно пробормотав, мама вернулась к брошюре, которую до этого изучала. На диване валялось с полдюжины брошюр разных реабилитационных клиник. Они то и дело скользили и больно кололи босую ногу Марен острыми углами, и она всё время отталкивала их в мамину сторону.

      Раньше Марен любила, когда папа работал допоздна. Это означало, что они с Хэлли могли смотреть телевизор и, сидя на диване, есть разогретую в микроволновке еду. Теперь это означало, что разогретые полуфабрикаты ели Марен и мама, и пустой дом невероятно угнетал. Вздрогнув, Марен сосредоточилась на остальной части танца Имани в надежде на то, что сверкающие блёстки и стремительные движения изгонят тени из её головы.

      Её макушки коснулась колючая борода, и она вскрикнула:

      – Папа! Я не слышала, как ты вошёл.

      – Это