Чёрные крылья. Дмитрий Гартвиг

выпускаемыми с реактивных штурмовиков и заливали наши города напалмом, сбрасываемым с таких же современных бомбардировщиков. Нам же оставалось лишь по мере сил огрызаться на бесконечные бомбёжки и всеми силами стараться развернуть собственное производство военной техники. Получалось, надо сказать, с трудом. Слава Богу, хоть на восточной границе было всё спокойно. Японцы, откусившие от России во время Последней войны всю Сибирь вместе с Дальним Востоком, на этом успокоились и, в отличие от немцев, нас авианалётами не донимали. Даже шли на какой-никакой контакт, именно через границу с их марионеткой – Новосибирской республикой, в Чёрную Армию шёл поток контрабанды.

      Оставались, правда, ещё казахские степняки, скатившиеся после развала Союза, до состояния анархических кочевых племён. Но их в расчёт и не стоило брать. Там не то что до авиации, до государства в принципе было ещё очень далеко.

      Подвинув Зверюганова, я сел на деревянную скамейку, прибитую вдоль стенки грузовика и, откинувшись назад, поддался размышлениям. Границы Чёрной Армии беспокойны, это факт. Немецкие рейды, японские солдаты, бряцающие оружием (больше для виду, понятное дело), набеги степняков и просто шайки бандитов, рыскающие то тут, то там в поисках наживы. Всё это было, всё это понятно. Но вот неопознанного самолёта мы не сбивали ещё никогда. Всегда было понятно, чей он, хотя бы по предсмертным воплям в эфире. А тут же…

      «Я стою за живых, и за честь мёртвых. За те поколения, что были, и за те, что будут…».

      Грузовик остановился около горного КПП примерно через полчаса езды. Мы мгновенно выгрузились из него. У обычных солдат, если кто видел, такие действия занимают относительно много времени и часто бывают очень неуклюжими. Мы же всё сделали быстро, чётко и аккуратно, меньше чем за минуту рассыпавшись полукругом вокруг машины и зорким взглядом осматривая местность. Правда, если говорить начистоту, не совсем зорким. Самым слабым звеном в этой цепочки был, конечно же, я со своей близорукостью. Тем не менее, за годы практики я научился худо-бедно справляться и с этим недугом, так что мои соратники могли со спокойной душой на меня положиться.

      Впрочем, на этот раз всё было тихо. Противника, как и ожидалось, в округе не было, а небольшой охранный пост был полностью под нашим контролем, что подтверждал молоденький рядовой, выпорхнувший из тёплого, протопленного помещения на зимний сибирский холод и рассматривающий нас широко распахнутыми глазами.

      – В-вы… вы из разведки, да? – слегка запинаясь, обратился он ко мне.

      – Вольно, рядовой, – я обратился к нему по уставу. Парня необходимо было привести в чувство, а ничто не способствует хладнокровию больше, чем чёткое следование установленным правилам. – Оперативное отделение внешней и внутренней разведки Чёрной Армии, капитан Отрепьев. Доложите обстановку.

      – А… а, да, так точно, товарищ… э-э-э, капитан, – ответил он, разглядывая мои погоны. На самом деле, у нас в «Стальной руке» своя система званий, по которой, если